Что нового Оглавление Поиск Закладки Словарь Вход EN / RU
Адрес: Три корзины (основные тексты) >> Корзина наставлений (Сутта Питака) >> Собрание кратких наставлений (Кхуддака Никая) >> Вопросы Милинды >> Книга 4. Вопросы-рогатины >> Глава 5
<< Назад Книга 4. Вопросы-рогатины
Отображение колонок




Глава 5 Палийский оригинал

пали N.K.G. Mendis - english Парибок А.В. - русский Комментарии

1. Santhavapañho Таблица Палийский оригинал

1."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā – Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного:
"'Santhavato bhayaṃ jātaṃ, niketā jāyate rajo; «В сближенье возникла опасность, Под кровом рождается страсть.
Aniketamasanthavaṃ, etaṃ ve munidassana'nti. Жить без сближенья, без крова – Вот истинно взгляд мудрецов»604.
"Puna ca bhagavatā bhaṇitaṃ 'vihāre kāraye ramme, vāsayettha bahussute'ti. И еще сказано: «Пусть же муж рассудительный, О своем благе радеющий, Монахам многоученым Приносит обители в дар»605.
Yadi, bhante nāgasena, tathāgatena bhaṇitaṃ 'santhavato bhayaṃ jātaṃ, niketā jāyate rajo. Если, почтенный Нагасена, Татхагата сказал: «В сближенье возникла опасность, Под кровом рождается страсть.
Aniketamasanthavaṃ, etaṃ ve munidassana'nti, tena hi 'vihāre kāraye ramme, vāsayettha bahussute'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. Жить без сближенья, без крова – Вот истинно взгляд мудрецов», то ложны слова: «Пусть же муж рассудительный, О своем благе радеющий, Монахам многоученым Приносит обители в дар».
Yadi tathāgatena bhaṇitaṃ 'vihāre kāraye ramme, vāsayettha bahussute'ti, tena hi 'santhavato bhayaṃ jātaṃ, niketā jāyate rajo. Если же Татхагата сказал: «Пусть же муж рассудительный (---) Приносит обители в дар»,
Aniketamasanthavaṃ, etaṃ ve munidassana'nti tampi vacanaṃ micchā. то тогда ложны слова: «В сближенье возникла опасность (---) мудрецов».
Ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā 'santhavato bhayaṃ jātaṃ, niketā jāyate rajo. – Есть, государь, изречение Блаженного: «В сближенье возникла опасность, Под кровом рождается страсть.
Aniketamasanthavaṃ, etaṃ ve munidassana'nti. Жить без сближенья, без крова – Вот истинно взгляд мудрецов».
Bhaṇitañca 'vihāre kāraye ramme, vāsayettha bahussute'ti. И сказано также: «Пусть же муж рассудительный, О своем благе радеющий, Монахам многоученым Приносит обители в дар».
Yaṃ, mahārāja, bhagavatā bhaṇitaṃ 'santhavato bhayaṃ jātaṃ, niketā jāyate rajo. Когда, государь, Блаженный сказал: «В сближенье (---)
Aniketamasanthavaṃ, etaṃ ve munidassana'nti, taṃ sabhāvavacanaṃ asesavacanaṃ nissesavacanaṃ nippariyāyavacanaṃ samaṇānucchavaṃ samaṇasāruppaṃ samaṇappatirūpaṃ samaṇārahaṃ samaṇagocaraṃ samaṇappaṭipadā samaṇappaṭipatti. мудрецов», то это было сущностное слово, окончательное слово, непреложное слово, недвусмысленное слово, это то, что подобает монаху, приличествует монаху, пристало монаху, достойно монаха, вотчина монаха, желание монаха, дело монаха.
Yathā, mahārāja, āraññako migo araññe pavane caramāno nirālayo aniketo yathicchakaṃ sayati, evameva kho, mahārāja, bhikkhunā 'santhavato bhayaṃ jātaṃ, niketā jāyate rajo. Скажем, государь, бродит дикий зверь без приюта и без крова по пустынному лесу – он где захочет, там и приляжет. Вот точно так же, государь, и монаху следует думать: «В сближенье возникла опасность, Под кровом рождается страсть.
Aniketamasanthavaṃ, etaṃ ve munidassana'nti cintetabbaṃ. Жить без сближенья, без крова – Вот истинно взгляд мудрецов».
"Yaṃ pana, mahārāja, bhagavatā bhaṇitaṃ 'vihāre kāraye ramme, vāsayettha bahussute'ti, taṃ dve atthavase sampassamānena bhagavatā bhaṇitaṃ. Когда же Блаженный сказал: «Пусть же муж рассудительный, О своем благе радеющий, Монахам многоученым Приносит обители в дар», то он сказал это, имея в виду два обстоятельства.
Katame dve? Вот они:
Vihāradānaṃ nāma sabbabuddhehi vaṇṇitaṃ anumataṃ thomitaṃ pasatthaṃ, taṃ te vihāradānaṃ datvā jātijarāmaraṇā parimuccissantīti. дарение обители общине все просветлённые ценят, одобряют, хвалят и славят, ведь дарители потом освободятся от рождения, старости и смерти.
Ayaṃ tāva paṭhamo ānisaṃso vihāradāne. Это первая польза от дарения обители.
"Puna caparaṃ vihāre vijjamāne bhikkhuniyo byattasaṅketā bhavissanti, sulabhaṃ dassanaṃ dassanakāmānaṃ, anikete duddassanā bhavissantīti. А вот еще: в обители легко проследить за монахинями, если они станут назначать любовные свидания. Если бы они жили без крова, проследить было бы трудно.
Ayaṃ dutiyo ānisaṃso vihāradāne. Это вторая польза от дарения обители.
Ime dve atthavase sampassamānena bhagavatā bhaṇitaṃ 'vihāre kāraye ramme, vāsayettha bahussute'ti, na tattha buddhaputtena ālayo karaṇīyo nikete"ti. Вот имея в виду эти два обстоятельства, Блаженный и сказал: «Пусть же муж рассудительный, О своем благе радеющий, Монахам многоученым Приносит обители в дар», и не должен из-за этого сын Просветленного тянуться к крову.
"Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. – Отлично, почтенный Нагасена.Да, это так, я с этим согласен.
Santhavapañho paṭhamo.

2. Udarasaṃyatapañho Таблица Палийский оригинал

2."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā – Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного:
"'Uttiṭṭhe nappamajjeyya, udare saṃyato siyā'ti. «Встань, не распускайся, будь в еде умерен»606.
"Puna ca bhagavatā bhaṇitaṃ 'ahaṃ kho panudāyi, appekadā iminā pattena samatittikampi bhuñjāmi, bhiyyopi bhuñjāmī'ti. И еще сказал Блаженный: «Иной раз, Удайин, я полную до краев миску съедаю, а то съедаю и больше»607.
Yadi, bhante nāgasena, bhagavatā bhaṇitaṃ 'uttiṭṭhe nappamajjeyya, udare saṃyato siyā'ti, tena hi 'ahaṃ kho panudāyi, appekadā iminā pattena samatitthikampi bhuñjāmi, bhiyyopi bhuñjāmī'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. Если, почтенный Нагасена, Блаженный сказал: «Встань, не распускайся, будь в еде умерен», то ложны слова: «Иной раз, Удайин, я полную до краев миску съедаю, а то съедаю и больше».
Yadi tathāgatena bhaṇitaṃ 'ahaṃ kho panudāyi, appekadā iminā pattena samatitthikampi bhuñjāmi, bhiyyopi bhuñjāmī'ti, tena hi 'uttiṭṭhe nappamajjeyya, udare saṃyato siyā'ti tampi vacanaṃ micchā. Если Татхагата сказал: «Иной раз, Удайин, я полную до краев миску съедаю, а то съедаю и больше», то ложны слова: «Встань, не распускайся, будь в еде умерен».
Ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā 'uttiṭṭhe nappamajjeyya, udare saṃyato siyā'ti, bhaṇitañca 'ahaṃ kho panudāyi, appekadā iminā pattena samatittikampi bhuñjāmi, bhiyyopi bhuñjāmī'ti. – Есть, государь, изречение Блаженного: «Встань, не распускайся, будь в еде умерен». И сказано: «Иной раз, Удайин, я полную до краев миску съедаю, а то съедаю и больше».
Yaṃ, mahārāja, bhagavatā bhaṇitaṃ 'uttiṭṭhe nappamajjeyya, udare saṃyato siyā'ti, taṃ sabhāvavacanaṃ asesavacanaṃ nissesavacanaṃ nippariyāyavacanaṃ bhūtavacanaṃ tacchavacanaṃ yāthāvavacanaṃ aviparītavacanaṃ isivacanaṃ munivacanaṃ bhagavantavacanaṃ arahantavacanaṃ paccekabuddhavacanaṃ jinavacanaṃ sabbaññuvacanaṃ tathāgatassa arahato sammāsambuddhassa vacanaṃ. Когда, государь, Блаженный сказал: «Встань, не распускайся, будь в еде умерен», то это, государь, было сущностное слово, окончательное слово, непреложное слово, недвусмысленное слово, истинное слово, верное слово, правильное слово, правдивое слово, слово мудреца, слово провидца, слово Блаженного, слово святого, слово просветленного-для-себя, слово Победителя, слово всеведущего, слово Татхагаты, святого, истинновсепросветленного.
"Udare asaṃyato, mahārāja, pāṇampi hanati, adinnampi ādiyati, paradārampi gacchati, musāpi bhaṇati, majjampi pivati, mātarampi jīvitā voropeti, pitarampi jīvitā voropeti, arahantampi jīvitā voropeti, saṅghampi bhindati, duṭṭhena cittena tathāgatassa lohitampi uppādeti. Неумеренный в еде и убийство совершить может, и взять чужое, и войти к чужой жене, и солгать, и напиться допьяна, и мать лишить жизни, и отца лишить жизни, и святого лишить жизни, и общину расколоть, и пролить в злобе кровь Татхагаты608.
Nanu, mahārāja, devadatto udare asaṃyato saṅghaṃ bhinditvā kappaṭṭhiyaṃ kammaṃ āyūhi [āyūhati (ka.)]. Ведь известно, государь, что неумеренный в еде Девадатта609 расколол общину – деяние совершил с последствиями на целую кальпу.
Evarūpāni, mahārāja, aññānipi bahuvidhāni kāraṇāni disvā bhagavatā bhaṇitaṃ 'uttiṭṭhe nappamajjeyya, udare saṃyato siyā'ti. Вот имея в виду такие и многие другие основания, Блаженный сказал, государь: «Встань, не распускайся, будь в еде умерен».
"Udare saṃyato, mahārāja, catusaccābhisamayaṃ abhisameti, cattāri sāmaññaphalāni sacchikaroti, catūsu paṭisambhidāsu aṭṭhasu samāpattīsu chasu abhiññāsu vasībhāvaṃ pāpuṇāti, kevalañca samaṇadhammaṃ pūreti. Умеренный в еде постигает четыре истины, государь, обретает четыре плода шраманства, достигает восьми последовательных йогических состояний-овладений610, становится мастером четырех толкующих знаний и шести сверхзнаний, исполняет всю целиком шраманскую дхарму.
Nanu, mahārāja, sukapotako udare saṃyato hutvā yāva tāvatiṃsabhavanaṃ kampetvā sakkaṃ devānamindaṃ upaṭṭhānamupanesi, evarūpāni, mahārāja, aññānipi bahuvidhāni kāraṇāni disvā bhagavatā bhaṇitaṃ 'uttiṭṭhe nappamajjeyya, udare saṃyato siyā'ti. Ведь известно, государь, что умеренный в еде птенец попугая поколебал обитель Тридцати Трех и самого Шакру, предводителя богов, служить себе принудил611. Вот имея в виду такие и многие другие основания, Блаженный сказал, государь: «Встань, не распускайся, будь в еде умерен».
"Yaṃ pana, mahārāja, bhagavatā bhaṇitaṃ 'ahaṃ kho panudāyi appekadā iminā pattena samatittikampi bhuñjāmi, bhiyyopi bhuñjāmī'ti, taṃ katakiccena niṭṭhitakiriyena siddhatthena vusitavosānena nirāvaraṇena sabbaññunā sayambhunā tathāgatena attānaṃ upādāya bhaṇitaṃ. Когда же Блаженный сказал: «Иной раз, Удайин, я полную до краев миску съедаю, а то съедаю и больше», то это всеведущий, самосущий Татхагата сказал о себе, государь, а он ведь сделал свое дело, достиг цели, окончил труд, дожил до свершения, отбросил препятствия.
"Yathā, mahārāja, vantassa virittassa anuvāsitassa āturassa sappāyakiriyā icchitabbā hoti, evameva kho, mahārāja, sakilesassa adiṭṭhasaccassa udare saṃyamo karaṇīyo hoti. Скажем, государь, после рвотного, или слабительного, или клизмы больному следует дать что-то укрепляющее; вот точно так же, государь, тому, кто имеет аффекты и не узрел еще истин, следует быть умеренным в еде.
Yathā, mahārāja, maṇiratanassa sappabhāsassa jātimantassa abhijātiparisuddhassa majjananighaṃsanaparisodhanena karaṇīyaṃ na hoti, evameva kho, mahārāja, tathāgatassa buddhavisaye pāramiṃ gatassa kiriyākaraṇesu āvaraṇaṃ na hotī"ti. Как сверкающий, благородный, драгоценный самоцвет, государь, который уже по своей природе чист, не нуждается в очистке, гранении и полировке, вот точно так же, государь, Татхагате, достигшему запредельного в области просветленных, никакие поступки и действия не могут быть препятствием.
"Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. – Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим согласен.
Udarasaṃyatapañho dutiyo.

3. Buddhaappābādhapañho Таблица Палийский оригинал

3."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā 'ahamasmi, bhikkhave, brāhmaṇo yācayogo sadā payatapāṇi antimadehadharo anuttaro bhisakko sallakatto'ti. Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Я брахман612, монахи; внемлю просителям, всегда протягиваю руку помощи, живу в последний раз. Я лучший врач-исцелитель613».
Puna ca bhaṇitaṃ bhagavatā 'etadaggaṃ, bhikkhave, mama sāvakānaṃ bhikkhūnaṃ appābādhānaṃ yadidaṃ bākulo'ti. И еще сказал Блаженный: «Баккула – вот кто первый из крепких здоровьем среди монахов – моих слушателей»614.
Bhagavato ca sarīre bahukkhattuṃ ābādho uppanno dissati. Случалось притом несколько раз, что Блаженный болел.
Yadi, bhante nāgasena, tathāgato anuttaro, tena hi 'etadaggaṃ - pe - bākulo'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. Если, почтенный Нагасена, Татхагата – лучший, то тогда ложны слова: «Баккула – вот кто первый из крепких здоровьем среди монахов – моих слушателей».
Yadi thero bākulo appābādhānaṃ aggo, tena hi 'ahamasmi - pe - sallakatto'ti tampi vacanaṃ micchā. Если же тхера Баккула – первый из крепких здоровьем, то ложны слова: «Я брахман, монахи; внемлю просителям, всегда протягиваю руку помощи, живу в последний раз. Я лучший врач-исцелитель».
Ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā 'ahamasmi - pe - sallakatto'ti, bhaṇitañca 'etadaggaṃ - pe - bākulo'ti, tañca pana bāhirānaṃ āgamānaṃ adhigamānaṃ pariyattīnaṃ attani vijjamānataṃ sandhāya bhāsitaṃ. – Есть, государь, изречение Блаженного: «Я брахман, монахи; внемлю просителям, всегда протягиваю руку помощи, живу в последний раз. Я лучший врач-исцелитель». И еще сказано: «Баккула – вот кто первый из крепких здоровьем среди монахов – моих слушателей». Сказанное здесь касается внешних знаний, умений и способностей, которые есть и у самого Блаженного, и у прочих людей.
"Santi kho pana, mahārāja, bhagavato sāvakā ṭhānacaṅkamikā, te ṭhānena caṅkamena divārattiṃ vītināmenti, bhagavā pana, mahārāja, ṭhānena caṅkamena nisajjāya sayanena divārattiṃ vītināmeti, ye te, mahārāja, bhikkhū ṭhānacaṅkamikā, te tena aṅgena atirekā. Например, государь, есть у Блаженного слушатели-неседальцы, они день и ночь проводят только стоя или прохаживаясь; Блаженный же, государь, проводит день и ночь и стоя, и прохаживаясь, и сидя, и лежа615, так что в этом, государь, монахи-неседальцы дальше пошли.
"Santi kho pana, mahārāja, bhagavato sāvakā ekāsanikā, te jīvitahetupi dutiyaṃ bhojanaṃ na bhuñjanti, bhagavā pana, mahārāja, dutiyampi yāva tatiyampi bhojanaṃ bhuñjati, ye te, mahārāja, bhikkhū ekāsanikā, te tena aṅgena atirekā, anekavidhāni, mahārāja, tāni kāraṇāni tesaṃ tesaṃ taṃ taṃ sandhāya bhaṇitāni. Или, например, государь, есть у Блаженного слушатели-одноеды616, они хоть умрут, а второй раз есть не станут; Блаженный же, государь, может поесть и два и три раза, так что в этом, государь, монахи-одноеды дальше пошли. Таких примеров много, государь, и касаются они разных вещей.
Bhagavā pana, mahārāja, anuttaro sīlena samādhinā paññāya vimuttiyā vimuttiñāṇadassanena dasahi ca balehi catūhi vesārajjehi aṭṭhārasahi buddhadhammehi chahi asādhāraṇehi ñāṇehi, kevale ca buddhavisaye taṃ sandhāya bhaṇitaṃ 'ahamasmi - pe - sallakatto'ti. А Блаженный – высший среди всех нравственностью, сосредоточением, мудростью, свободой, знанием-видением свободы617 и десятью силами, четырьмя уверенностями, восемнадцатью свойствами просветленных, шестью необыденными знаниями618. Слова: «Я брахман, монахи; внемлю просителям, всегда протягиваю руку помощи, живу в последний раз. Я лучший врач-исцелитель» – относятся сразу ко всему кругу предметов, касающихся просветленных.
"Idha, mahārāja, manussesu eko jātimā hoti, eko dhanavā, eko vijjavā, eko sippavā, eko sūro, eko vicakkhaṇo, sabbepete abhibhaviya rājā yeva tesaṃ uttamo hoti, evameva kho, mahārāja, bhagavā sabbasattānaṃ aggo jeṭṭho seṭṭho. Скажем, государь, среди людей один будет родовит, другой богат, третий умен, еще один искусен, иной отважен, кто-то прозорлив; но царь превосходит их всех, он и есть высший. Вот точно так же, государь, Блаженный среди всех прочих существ – высший, лучший, превосходнейший.
"Yaṃ pana āyasmā bākulo appābādho ahosi, taṃ abhinīhāravasena, so hi, mahārāja, anomadassissa bhagavato udaravātābādhe uppanne vipassissa ca bhagavato aṭṭhasaṭṭhiyā ca bhikkhusatasahassānaṃ tiṇapupphakaroge uppanne sayaṃ tāpaso samāno nānābhesajjehi taṃ byādhiṃ apanetvā appābādhataṃ patto, bhaṇito ca 'etadaggaṃ - pe - bākulo'ti. Что же до почтенного Баккулы, то он стал крепок здоровьем, ибо такова была его цель. Он сделался крепок здоровьем, потому что некогда, в бытность подвижником, вылечил Блаженного Возвышенно-зрящего619 от расстройства жизненных ветров в животе620 и Блаженного Кругом-взирающего621 с шестьюдесятью восьмью сотнями тысяч монахов от «цветочно-травяной» болезни622. Вот и сказано: «Баккула – вот кто первый из крепких здоровьем среди монахов – моих слушателей».
"Bhagavato, mahārāja, byādhimhi uppajjantepi anuppajjantepi dhutaṅgaṃ ādiyantepi anādiyantepi natthi bhagavatā sadiso koci satto. Болеет ли Блаженный, не болеет ли, следует чистым обетам623 или не следует, а подобного Блаженному никого, государь, нет.
Bhāsitampetaṃ mahārāja bhagavatā devātidevena saṃyuttanikāyavaralañchake – Ведь есть в тонком, изысканном Своде связок по предметам изречение Блаженного, бога богов:
"'Yāvatā, bhikkhave, sattā apadā vā dvipadā vā catuppadā vā bahuppadā vā rūpino vā arūpino vā saññino vā asaññino vā nevasaññīnāsaññino vā, tathāgato tesaṃ aggamakkhāyati arahaṃ sammāsambuddho'ti. «Какими бы ни были живые существа – безногими ли, двуногими ли, четвероногими ли, многоногими ли; вещественными ли, невещественными ли; сознающими ли, несознающими ли или ни теми и ни другими,– высшим среди них Татхагата зовется, святой, истинновсепросветленный»624.
'Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"'ti. – Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим согласен.
Buddhaappābādhapañho tatiyo.

4. Magguppādanapañho Таблица Палийский оригинал

4."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā 'tathāgato bhikkhave, arahaṃ sammāsambuddho anuppannassa maggassa uppādetā'ti. King Milinda said: “Revered Nāgasena, this has been said by the Blessed One: “The Tathāgata, monks, the Arahat, the Perfectly Enlightened Buddha is the discoverer of a way that was unknown.’ Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Татхагата, святой, истинновсепросветленный, стезю непроторенную проторил, монахи»625.
Puna ca bhaṇitaṃ 'addasaṃ khvāhaṃ, bhikkhave, purāṇaṃ maggaṃ purāṇaṃ añjasaṃ pubbakehi sammāsambuddhehi anuyāta'nti. But on the other hand he said: “I, monks, saw the ancient way, the ancient path, that had been followed by the Perfect Buddhas of the past.’122 И еще сказано: «И узрел я, монахи, древнюю стезю, древнюю тропу, ею же прошли истинновсепросветленные минувшего»626.
Yadi, bhante nāgasena, tathāgato anuppannassa maggassa uppādetā, tena hi 'addasaṃ khvāhaṃ, bhikkhave, purāṇaṃ maggaṃ purāṇaṃ añjasaṃ pubbakehi sammāsambuddhehi anuyāta'nti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. If, revered Nāgasena, the Tathāgata is the discoverer of a way previously unknown, then it must be wrong that it was an ancient way that he saw, an ancient path that had been followed by the Perfect Buddhas of the past. Если, почтенный Нагасена, Татхагата непроторенную стезю проторил, то ложны слова: «И узрел я, монахи, древнюю стезю, древнюю тропу, ею же прошли истинновсепросветленные минувшего».
Yadi tathāgatena bhaṇitaṃ 'addasaṃ khvāhaṃ, bhikkhave, purāṇaṃ maggaṃ purāṇaṃ añjasaṃ pubbakehi sammāsambuddhehi anuyāta'nti, tena hi 'tathāgato, bhikkhave, arahaṃ sammāsambuddho anuppannassa maggassa uppādetā'ti tampi vacanaṃ micchā. But if the way he saw was an ancient way, then the statement that it was unknown must be wrong. Если же Татхагата сказал: «И узрел я, монахи, древнюю стезю), древнюю тропу, ею же прошли истинновсепросветленные минувшего», то тогда ложны слова: «Татхагата, святой, истинновсепросветленный, стезю непроторенную проторил, монахи».
Ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. This too is a double-pronged question; it is put to you; it is for you to solve.” Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā 'tathāgato, bhikkhave, arahaṃ sammāsambuddho anuppannassa maggassa uppādetā'ti. – Есть, государь, изречение Блаженного: «Татхагата, святой, истинновсепросветленный, стезю непроторенную проторил, монахи».
Bhaṇitañca 'addasaṃ khvāhaṃ, bhikkhave, purāṇaṃ maggaṃ purāṇaṃ añjasaṃ pubbakehi sammāsambuddhehi anuyāta'nti, taṃ dvayampi sabhāvavacanameva, pubbakānaṃ, mahārāja, tathāgatānaṃ antaradhānena asati anusāsake maggo antaradhāyi, taṃ [so taṃ (sī. pī. ka.)] tathāgato maggaṃ luggaṃ paluggaṃ gūḷhaṃ pihitaṃ paṭicchannaṃ asañcaraṇaṃ paññācakkhunā sampassamāno [sammasamāno (sī. pī.)] addasa pubbakehi sammāsambuddhehi anuyātaṃ, taṃkāraṇā āha 'addasaṃ khvāhaṃ, bhikkhave, purāṇaṃ maggaṃ purāṇaṃ añjasaṃ pubbakehi sammāsambuddhehi anuyāta'nti. “Both the quotations you make, sire, are accurate and both the statements so made are correct. When the previous Tathāgatas, sire, had disappeared, then, there being no teacher left, their way too disappeared. And it was that way—though then broken up, crumbled away, gone to ruin, closed in, no longer passable, quite lost to view—that the Tathāgata, having gained thorough knowledge of it, saw by the eye of his wisdom and knew that that was the way the Perfect Buddhas of the past had followed. Therefore he said: “I, monks, saw the ancient way, the ancient path, that had been followed by the Perfect Buddhas of the past.’ И еще сказано: «И узрел я, монахи, древнюю стезю, древнюю тропу, ею же прошли истинновсепросветленные минувшего». Оба здесь слова – о сущности. Когда не стало татхагат минувшего, государь, и учить стало некому, не стало и стези. И в эту скрытую, стертую, разбитую, заросшую, непроезжую, обезлюдевшую стезю всмотрелся оком мудрости Татхагата – и узрел, что ею прошли истинновсепросветленные минувшего, поэтому и говорится: «И узрел я, монахи, древнюю стезю, древнюю тропу, ею же прошли истинновсепросветленные минувшего».
"Pubbakānaṃ, mahārāja, tathāgatānaṃ antaradhānena asati anusāsake luggaṃ paluggaṃ gūḷhaṃ pihitaṃ paṭicchannaṃ asañcaraṇaṃ maggaṃ yaṃ dāni tathāgato sañcaraṇaṃ akāsi, taṃkāraṇā āha 'tathāgato, bhikkhave, arahaṃ sammāsambuddho anuppannassa maggassa uppādetā'ti. And it was a way which, there being no teacher left through the disappearance of previous Tathāgatas, had become broken up, crumbled away, gone to ruin, closed in, no longer passable and quite lost to view, that the Tathāgata made passable again. Therefore did he say: “The Tathāgata, monks, the Arahat, the Perfectly Enlightened Buddha, is the discoverer of a way that was unknown.’ Стези не стало, государь, когда не стало татхагат минувшего и некому стало учить, и из скрытой, стертой, разбитой, заросшей, обезлюдевшей Татхагата ее проезжею сделал, поэтому и говорится: «Татхагата, святой, истинновсепросветленный, стезю непроторенную проторил, монахи».
"Idha, mahārāja, rañño cakkavattissa antaradhānena maṇiratanaṃ girisikhantare nilīyati, aparassa cakkavattissa sammāpaṭipattiyā upagacchati, api nu kho taṃ, mahārāja, maṇiratanaṃ tassa pakata"nti? Скажем, государь, если не стало царя-миродержца, драгоценный его самоцвет скроется где-то среди горных вершин, а когда явится другой миродержец, самоцвет силою правильного его делания придет к нему627. Скажи, государь, разве царь создал этот драгоценный самоцвет?
"Na hi, bhante, pākatikaṃ yeva taṃ maṇiratanaṃ, tena pana nibbattita"nti [nibbattanti (sī. pī.)]. – Нет, почтенный. Этот самоцвет природный, он же наружу его вывел, почтенный.
"Evameva kho, mahārāja, pākatikaṃ pubbakehi tathāgatehi anuciṇṇaṃ aṭṭhaṅgikaṃ sivaṃ maggaṃ asati anusāsake luggaṃ paluggaṃ gūḷhaṃ pihitaṃ paṭicchannaṃ asañcaraṇaṃ bhagavā paññācakkhunā sampassamāno uppādesi, sañcaraṇaṃ akāsi, taṃkāraṇā āha 'tathāgato, bhikkhave, arahaṃ sammāsambuddho anuppannassa maggassa uppādetā'ti. – Вот точно так же, государь, от природы сущую восьмизвенную благую стезю, коей прошли татхагаты минувшего, без учителя скрывшуюся, стертую, разбитую, заросшую, непроезжую, обезлюдевшую, увидел оком мудрости Татхагата, проторил и проезжею сделал, потому и говорится: «Татхагата, святой, истинновсепросветленный, стезю непроторенную проторил, монахи».
"Yathā vā pana, mahārāja, santaṃ yeva puttaṃ yoniyā janayitvā mātā 'janikā'ti vuccati, evameva kho, mahārāja, tathāgato santaṃ yeva maggaṃ luggaṃ paluggaṃ gūḷhaṃ pihitaṃ paṭicchannaṃ asañcaraṇaṃ paññācakkhunā sampassamāno uppādesi, sañcaraṇaṃ akāsi, taṃkāraṇā āha 'tathāgato, bhikkhave, arahaṃ sammāsambuddho anuppannassa maggassa uppādetā'ti. “It is, sire, as when a mother brings forth from her womb the child that is already there, and the saying is that the mother has given birth to the child; Или, скажем, государь, мать, родив дитя, называется его родительницей, хотя плод был и до рождения. Вот точно так же, государь, в сущую, однако скрывшуюся, стертую, разбитую, заросшую, непроезжую, обезлюдевшую стезю всмотрелся оком мудрости Татхагата, проторил ее и проезжею сделал, потому и говорится: «Татхагата, святой, истинновсепросветленный, стезю непроторенную проторил, монахи».
"Yathā vā pana, mahārāja, koci puriso yaṃ kiñci naṭṭhaṃ passati, 'tena taṃ bhaṇḍaṃ nibbattita'nti jano voharati, evameva kho, mahārāja, tathāgato santaṃ yeva maggaṃ luggaṃ paluggaṃ gūḷhaṃ pihitaṃ paṭicchannaṃ asañcaraṇaṃ paññācakkhunā sampassamāno uppādesi, sañcaraṇaṃ akāsi, taṃkāraṇā āha 'tathāgato, bhikkhave, arahaṃ sammāsambuddho anuppannassa maggassa uppādetā'ti. or, sire, as when some man sees something that had been lost, people declare: “That article was produced by him’; Или, скажем, государь, если человек увидел что-то потерянное, то это называется, что он эту вещь нашел. Вот точно так же, государь: сущую, но скрывшуюся, стертую, разбитую, заросшую, непроезжую, обезлюдевшую стезю понял Татхагата, проторил ее и проезжею сделал, потому и говорится: «Татхагата, святой, истинновсепросветленный, стезю непроторенную проторил, монахи».
"Yathā vā pana, mahārāja, koci puriso vanaṃ sodhetvā bhūmiṃ nīharati, 'tassa sā bhūmī'ti jano voharati, na cesā bhūmi tena pavattitā, taṃ bhūmiṃ kāraṇaṃ katvā bhūmisāmiko nāma hoti, evameva kho, mahārāja, tathāgato santaṃ yeva maggaṃ luggaṃ paluggaṃ gūḷhaṃ pihitaṃ paṭicchannaṃ asañcaraṇaṃ paññāya sampassamāno uppādesi, sañcaraṇaṃ akāsi, taṃkāraṇā āha 'tathāgato, bhikkhave, arahaṃ sammāsambuddho anuppannassa maggassa uppādetā"'ti. or, sire, as when a man who is clearing a wood carries away some soil, people declare: “That is his soil,’ but though that soil was not produced by him he is called the owner of the soil because he had done some work on it; even so, sire, did the Tathāgata, having gained a thorough knowledge of it by the eye of his wisdom, bring back to life and make passable again a way that was already there, though then broken up, crumbled away, gone to ruin, closed in, no longer passable and quite lost to view. Therefore he said: “The Tathāgata, monks, the Arahat, the Perfectly Enlightened Buddha is the discoverer of a way that was unknown.’” Или, скажем, государь, если человек очищает от леса участок земли, то называться это будет его землей, но он не создал эту землю, он завел на ней хозяйство и поэтому стал ее собственником. Вот точно так же, государь, сущую, но скрывшуюся, стертую, разбитую, заросшую, непроезжую, обезлюдевшую стезю понял своею мудростью Татхагата, проторил ее и проезжею сделал, потому и говорится: «Татхагата, святой, истинновсепросветленный, стезю непроторенную проторил, монахи».
"Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. “It is good, revered Nāgasena; so it is, therefore do I accept it.” – Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим согласен.
Magguppādanapañho catuttho.

5. Buddhaaviheṭhakapañho Таблица Палийский оригинал

5."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā 'pubbe vāhaṃ manussabhūto samāno sattānaṃ aviheṭhakajātiko ahosi'nti. Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Еще в прежних жизнях, быв человеком, я сроду не вредил никому из живых»628.
Puna ca bhaṇitaṃ 'lomasakassapo nāma isi samāno anekasate pāṇe ghātayitvā vājapeyyaṃ mahāyaññaṃ yajī'ti. И еще говорится: «Быв некогда подвижником по имени Мохнатый Кашьяпа, он совершил большое жертвоприношение ваджапея629, заклав несколько сотен тварей»630.
Yadi, bhante nāgasena, bhagavatā bhaṇitaṃ 'pubbe vāhaṃ manussabhūto samāno sattānaṃ aviheṭhakajātiko ahosi'nti, tena hi 'lomasakassapena isinā anekasate pāṇe ghātayitvā vājapeyyaṃ mahāyaññaṃ yajita'nti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. Если, почтенный Нагасена, Блаженный сказал: «Еще в прежних жизнях, быв человеком, я сроду не вредил никому из живых», то ложны слова, будто подвижник Мохнатый Кашьяпа заклал несколько сотен тварей на большом жертвоприношении ваджапея.
Yadi 'lomasakassapena isinā anekasate pāṇe ghātayitvā vājapeyyaṃ mahāyaññaṃ yajitaṃ', tena hi 'pubbe vāhaṃ manussabhūto samāno sattānaṃ aviheṭhakajātiko ahosi'nti tampi vacanaṃ micchā. Если же подвижник Мохнатый Кашьяпа вправду заклал несколько сотен тварей на большом жертвоприношении ваджапея, то ложны слова: «Еще в прежних жизнях, быв человеком, я сроду не вредил никому из живых».
Ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā 'pubbe vāhaṃ manussabhūto samāno sattānaṃ aviheṭhakajātiko ahosi'nti, 'lomasakassapena isinā anekasate pāṇe ghātayitvā vājapeyyaṃ mahāyaññaṃ yajitaṃ', tañca pana rāgavasena visaññinā, no sacetanenā"ti. – Есть, государь, изречение Блаженного: «Еще в прежних рождениях, быв человеком, я сроду не вредил никому из живых». И действительно подвижник Мохнатый Кашьяпа заклал несколько сотен тварей на большом жертвоприношении ваджапея. Он тогда себя от страсти не помнил, не сознавал, что творит.
"Aṭṭhime, bhante nāgasena, puggalā pāṇaṃ hananti. – Есть, почтенный, восемь разновидностей людей, которые могут убить.
Katame aṭṭha? Вот они:
Ratto rāgavasena pāṇaṃ hanati, duṭṭho dosavasena pāṇaṃ hanati, mūḷho mohavasena pāṇaṃ hanati, mānī mānavasena pāṇaṃ hanati, luddho lobhavasena pāṇaṃ hanati, akiñcano jīvikatthāya pāṇaṃ hanati, bālo hassavasena [aññāṇavasena (ka. sī.)] pāṇaṃ hanati, rājā vinayanavasena pāṇaṃ hanati. страстный убивает в страсти, злой убивает в злобе, глупый убивает по глупости, гордец убивает из гордости, алчный убивает из алчности, неимущий убивает ради пропитания, дурак убивает смеху ради, царь убивает в виде наказания.
Ime kho, bhante nāgasena, aṭṭha puggalā pāṇaṃ hananti. Вот такие восемь разновидностей людей, почтенный, могут убить.
Pākatikaṃ yeva, bhante nāgasena, bodhisattena kata"nti. И бодхисаттва совершил это, также будучи в здравом уме, почтенный Нагасена.
"Na, mahārāja, pākatikaṃ bodhisattena kataṃ, yadi, mahārāja, bodhisatto pakatibhāvena onameyya mahāyaññaṃ yajituṃ, na yimaṃ gāthaṃ bhaṇeyya – – Нет, государь. Бодхисаттва совершил это не в здравом уме. Если бы бодхисаттва собрался совершить большое жертвоприношение, будучи в здравом уме, он бы, государь, не произнес этих стихов:
"'Sasamuddapariyāyaṃ, mahiṃ sāgarakuṇḍalaṃ; «Всей земли до окаемки В океанских вод уборе
Na icche saha nindāya, evaṃ seyha [sayha (sī. pī.)] vijānahī'ti. Не хочу ценой бесчестья, Так ты это и запомни»631.
"Evaṃvādī, mahārāja, bodhisatto saha dassanena candavatiyā rājakaññāya visaññī ahosi khittacitto ratto visaññibhūto ākulākulo turitaturito tena vikkhittabhantaluḷitacittena mahatimahāpasughātagalaruhirasañcayaṃ vājapeyyaṃ mahāyaññaṃ yaji. Вот чему учил бодхисаттва, государь. Но, бросив взор на царевну Луноликую, он лишился разумения, помыслы его смешались от страсти и, не сознавая, что творит, в страшном смятении и с крайней поспешностью, в спутанном, мутном, бредовом сознании он совершил большое жертвоприношение ваджапея, учинив великое смертоубийство и кровопролитие632.
"Yathā, mahārāja, ummattako khittacitto jalitampi jātavedaṃ akkamati, kupitampi āsīvisaṃ gaṇhāti, mattampi hatthiṃ upeti, samuddampi atīradassiṃ pakkhandati, candanikampi oḷigallampi omaddati, kaṇṭakādhānampi abhiruhati, papātepi patati, asucimpi bhakkheti, naggopi rathiyā carati, aññampi bahuvidhaṃ akiriyaṃ karoti. Безумец, помраченный рассудком, и в горящий костер лезет, государь, и руку к разозленной кобре тянет, и к бешеному слону подходит, и в безбрежный океан вплавь пускается, и в грязную навозную лужу суется, и через колючие кусты ломится, и в пропасть валится, и нечистоты пожирает, и в похоти разгуливает нагишом, и многие другие непотребства совершает.
Evameva kho, mahārāja, bodhisatto saha dassanena candavatiyā rājakaññāya visaññī ahosi khittacitto ratto visaññibhūto ākulākulo turitaturito, tena vikkhittabhantaluḷitacittena mahatimahāpasughātagalaruhirasañcayaṃ vājapeyyaṃ mahāyaññaṃ yaji. Вот так же, государь, и бодхисаттва лишился разумения, бросив взор на царевну Луноликую; помыслы его смешались от страсти и, не сознавая, что творит, в страшном смятении и с крайней поспешностью, в спутанном, мутном, бредовом сознании он совершил большое жертвоприношение ваджапея, учинив великое смертоубийство и кровопролитие.
"Khittacittena, mahārāja, kataṃ pāpaṃ diṭṭhadhammepi na mahāsāvajjaṃ hoti, samparāye vipākenapi no tathā. Свершенный безумцем грех и в этой жизни не слишком зазорен, государь, и в будущей влечет немного.
Idha, mahārāja, koci ummattako vajjhamāpajjeyya, tassa tumhe kiṃ daṇḍaṃ dhārethā"ti? Скажем, государь, если какой-то безумец совершит преступление, за которое положена смертная казнь, то вы ему какое наказание положите?
"Ko, bhante, ummattakassa daṇḍo bhavissati, taṃ mayaṃ pothāpetvā nīharāpema, esova tassa daṇḍo"ti. – Да разве накажешь безумца, почтенный? Его у нас поколотят и отпустят, вот и все наказание.
"Iti kho, mahārāja, ummattakassa aparādhe daṇḍopi na bhavati, tasmā ummattakassa katepi na doso bhavati satekiccho. – Стало быть, государь, безумца не наказывают даже за преступление. Вот и грех, совершенный безумцем, тоже поправим.
Evameva kho, mahārāja, lomasakassapo isi saha dassanena candavatiyā rājakaññāya visaññī ahosi khittacitto ratto visaññibhūto visaṭapayāto ākulākulo turitaturito, tena vikkhittabhantaluḷitacittena mahatimahāpasughātagalaruhirasañcayaṃ vājapeyyaṃ mahāyaññaṃ yaji. Вот так же и подвижник Мохнатый Кашьяпа лишился разумения, бросив взор на царевну Луноликую; помыслы его смешались от страсти и, не сознавая, что творит, в страшном смятении и с крайней поспешностью, в спутанном, мутном, бредовом сознании он совершил большое жертвоприношение ваджапея, учинив великое смертоубийство и кровопролитие.
Yadā ca pana pakaticitto ahosi paṭiladdhassati, tadā punadeva pabbajitvā pañcābhiññāyo nibbattetvā brahmalokūpago ahosī"ti. Но, государь, когда он пришел в себя и опамятовался, он опять ушел в подвижники, развил пять сверхзнаний и после смерти причастился миру Брахмы.
"Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. – Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим; согласен.
Buddhaaviheṭhakapañho pañcamo.

6. Chaddantajotipālārabbhapañho Таблица Палийский оригинал

6."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā chaddanto nāgarājā – Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Слоновий царь Шестиклык
"'Vadhissametanti parāmasanto, kāsāvamaddakkhi dhajaṃ isīnaṃ; Убить злодея порешил, да видит: Тот в желтом рубище, будто святой.
Dukkhena phuṭṭhassudapādi saññā, arahaddhajo sabbhi avajjharūpo'ti. И хоть от боли изнемог, помыслил: «Кто в желтом платье – неприкосновенен»633.
"Puna ca bhaṇitaṃ 'jotipālamāṇavo samāno kassapaṃ bhagavantaṃ arahantaṃ sammāsambuddhaṃ muṇḍakavādena samaṇakavādena asabbhāhi pharusāhi vācāhi akkosi paribhāsī'ti. И еще сказано: «Быв некогда молодым брахманом по имени Джотипала, бодхисаттва оскорбил блаженного, святого, истинновсепросветленного Кашьяпу: неучтиво, грубо обозвал его «бродячей лысой балдой»634.
Yadi, bhante nāgasena, bodhisatto tiracchānagato samāno kāsāvaṃ abhipūjayi, tena hi 'jotipālena māṇavena kassapo bhagavā arahaṃ sammāsambuddho muṇḍakavādena samaṇakavādena asabbhāhi pharusāhi vācāhi akkuṭṭho paribhāsito'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. Если, почтенный Нагасена, бодхисаттва чтил желтое рубище, даже будучи в животном обличье, то ложны слова, будто молодой брахман Джотипала оскорбил блаженного, святого, истинновсепросветленного Кашьяпу, неучтиво и грубо обозвав его «бродячей лысой балдой».
Yadi jotipālena māṇavena kassapo bhagavā arahaṃ sammāsambuddho muṇḍakavādena samaṇakavādena asabbhāhi pharusāhi vācāhi akkuṭṭho paribhāsito, tena hi 'chaddantena nāgarājena kāsāvaṃ pūjita'nti tampi vacanaṃ micchā. Если же вправду молодой брахман Джотипала оскорбил блаженного, святого, истинновсепросветленного Кашьяпу, неучтиво и грубо обозвав его «бродячей лысой балдой», то ложны слова, будто слоновий царь Шестиклык чтил желтое рубище.
Yadi tiracchānagatena bodhisattena kakkhaḷakharakaṭukavedanaṃ vedayamānena luddakena nivatthaṃ kāsāvaṃ pūjitaṃ, kiṃ manussabhūto samāno paripakkañāṇo paripakkāya bodhiyā kassapaṃ bhagavantaṃ arahantaṃ sammāsambuddhaṃ dasabalaṃ lokanāyakaṃ uditoditaṃ jalitabyāmobhāsaṃ pavaruttamaṃ pavararucirakāsikakāsāvamabhipārutaṃ disvā na pūjayi? Если даже бодхисаттва – зверь, испытывая тяжкую, жестокую, жгучую боль, и то не покусился на охотника, чтя желтое рубище, которое тот надел, то как мог он, будучи человеком взрослого ума и взрослых знаний, не чтить блаженного Кашьяпу, святого, истинновсепросветленного, десятисильного мироводителя, среди всех возвышеннейшего, на сажень кругом сияющего, величайшего и облаченного в превосходное, великолепное желтое одеяние из бенаресской ткани?
Ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabboti. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā chaddanto nāgarājā 'vadhissametanti - pe - avajjharūpo'ti. – Есть, государь, изречение Блаженного: «Слоновий царь Шестиклык Убить злодея порешил, да видит: Тот в желтом рубище, будто святой. И хоть от боли изнемог, помыслил: «Кто в желтом платье – неприкосновенен».
Jotipālena ca māṇavena kassapo bhagavā arahaṃ sammāsambuddho muṇḍakavādena samaṇakavādena asabbhāhi pharusāhi vācāhi akkuṭṭho paribhāsito, tañca pana jātivasena kulavasena. И действительно, молодой брахман Джотипала оскорбил блаженного, святого, истинновсепросветленного Кашьяпу, неучтиво и грубо обозвав его «бродячей лысой балдой». Это произошло из-за его семьи, из-за происхождения.
Jotipālo, mahārāja, māṇavo assaddhe appasanne kule paccājāto, tassa mātāpitaro bhaginibhātaro dāsidāsaceṭakaparivārakamanussā brahmadevatā brahmagarukā, te 'brāhmaṇā eva uttamā pavarā'ti avasese pabbajite garahanti jigucchanti, tesaṃ taṃ vacanaṃ sutvā jotipālo māṇavo ghaṭikārena kumbhakārena satthāraṃ dassanāya pakkosito evamāha 'kiṃ pana tena muṇḍakena samaṇakena diṭṭhenā'ti. Молодой брахман Джотипала вырос в неверующей, не склонной к Учению семье, государь; его родители, сестры, братья, служанки, слуги, рабы, зависимые, челядь – все поклонялись Брахме, почитали Брахму – брахманы-де лучше всех и выше; – а прочими всякими подвижниками брезговали и гнушались. Вот наслушавшись подобных речей, молодой брахман Джотипала, когда гончар-горшечник звал его посетить учителя, так и ответил: «Зачем это я пойду к этой бродячей лысой балде?»
"Yathā, mahārāja, amataṃ visamāsajja tittakaṃ hoti, yathā ca sītodakaṃ aggimāsajja uṇhaṃ hoti, evameva kho, mahārāja, jotipālo māṇavo assaddhe appasanne kule paccājāto, so kulavasena andho hutvā [so kulajātivasena andho bhavitvā (syā.)] tathāgataṃ akkosi paribhāsi. Как нектар с примесью яда делается горек, государь, как холодная вода рядом с огнем делается горяча, вот так же, государь, и молодой брахман Джотипала: он вырос в неверующей, не склонной к Учению семье и из-за влияния семьи обозвал, оскорбил Татхагату.
"Yathā, mahārāja, jalitapajjalito mahāaggikkhandho sappabhāso udakamāsajja upahatappabhātejo sītalo kāḷako bhavati paripakkanigguṇḍiphalasadiso, evameva kho, mahārāja, jotipālo māṇavo puññavā saddho ñāṇavipulasappabhāso assaddhe appasanne kule paccājāto, so kulavasena andho hutvā tathāgataṃ akkosi paribhāsi, upagantvā ca buddhaguṇamaññāya ceṭakabhūto viya ahosi, jinasāsane pabbajitvā abhiññā ca samāpattiyo ca nibbattetvā brahmalokūpago ahosī"ti. Как ярко сияющий, пламенеющий, полыхающий огромный костер, если залить его, потеряет свою яркость и жар и останутся от него холодные черные головешки вроде зрелых плодов ниргунды635, вот так же точно, государь, благой, верующий, ярко сияющий обширными познаниями молодой брахман Джотипала вырос в неверующей, не склонной к Учению семье; ослепленный из-за влияния семьи, он обозвал, оскорбил Татхагату. Зато подойдя поближе и распознав достоинства Просветленного, он будто рабом его стал. Он принял постриг под началом Победителя, развил сверхзнания и йогические последовательные состояния-овладения и после смерти причастился миру Брахмы.
"Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. – Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим согласен.
Chaddantajotipālārabbhapañho chaṭṭho.

7. Ghaṭikārapañho Таблица Палийский оригинал

7."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā 'ghaṭikārassa kumbhakārassa āvesanaṃ sabbaṃ temāsaṃ ākāsacchadanaṃ aṭṭhāsi, na devotivassī'ti. Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Мастерская гончара-горшечника636 простояла все три месяца дождей под открытым небом и суха осталась»637.
Puna ca bhaṇitaṃ 'kassapassa tathāgatassa [bhagavato arahato sammāsambuddhassa (ma. ni. 2.289)] kuṭi ovassatī'ti. И еще сказано: «Хижина татхагаты Кашьяпы протекла»638.
Kissa pana, bhante nāgasena, tathāgatassa evamussannakusalamūlassa [evarūpassa ussannakusalamūlassa (ka.)] kuṭi ovassati, tathāgatassa nāma so ānubhāvo icchitabbo? Как же это у мощного благими корнями татхагаты протекла хижина, почтенный Нагасена? Ведь от татхагаты требуется могущество.
Yadi, bhante nāgasena, ghaṭikārassa kumbhakārassa āvesanaṃ anovassaṃ ākāsacchadanaṃ ahosi, tena hi 'tathāgatassa kuṭi ovassatī'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. Если, почтенный Нагасена, мастерская гончара-горшечника под открытым небом суха осталась, то ложны слова, что «протекла хижина татхагаты Кашьяпы».
Yadi tathāgatassa kuṭi ovassati, tena hi 'ghaṭikārassa kumbhakārassa āvesanaṃ anovassakaṃ ahosi ākāsacchadana'nti tampi vacanaṃ micchā. Если протекла хижина татхагаты, то ложны слова, будто мастерская гончара-горшечника сухою под открытым небом осталась.
Ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā 'ghaṭikārassa kumbhakārassa āvesanaṃ sabbaṃ temāsaṃ ākāsacchadanaṃ aṭṭhāsi, na devotivassī'ti. – Есть, государь, изречение Блаженного: «Мастерская гончара-горшечника простояла все три месяца дождей под открытым небом и суха осталась».
Bhaṇitañca 'kassapassa tathāgatassa kuṭi ovassatī'ti. И сказано еще: «Хижина татхагаты Кашьяпы протекла».
Ghaṭikāro, mahārāja, kumbhakāro sīlavā kalyāṇadhammo ussannakusalamūlo andhe jiṇṇe mātāpitaro poseti, tassa asammukhā anāpucchāyevassa ghare tiṇaṃ haritvā bhagavato kuṭiṃ chādesuṃ, so tena tiṇaharaṇena akampitaṃ asañcalitaṃ susaṇṭhitaṃ vipulamasamaṃ pītiṃ paṭilabhati, bhiyyo somanassañca atulaṃ uppādesi 'aho vata me bhagavā lokuttamo suvissattho'ti, tena tassa diṭṭhadhammiko vipāko nibbatto. Гончар-горшечник был добродетелен, нравствен, мощен благими корнями, государь; на нем была забота о слепых и одряхлевших родителях. Солому у него с крыши-сняли без его ведома и без спросу, чтобы покрыть ею хижину Блаженного, и он от того не обеспокоился, не взволновался, не задрожал, но возликовал весьма и обрадован был беспримерно: «О радость! Сколь же полагается на меня Блаженный, лучший из людей!» И вот в той же жизни явился ему благой плод.
Na hi, mahārāja, tathāgato tāvatakena vikārena calati. – А татхагату, государь, столь малое неудобство не поколеблет.
"Yathā, mahārāja, sineru girirājā anekasatasahassavātasampahārenapi na kampati na calati, mahodadhi varappavarasāgaro anekasatanahutamahāgaṅgāsatasahassehipi na pūrati na vikāramāpajjati, evameva kho, mahārāja, tathāgato na tāvatakena vikārena calati. Как Меру, царя гор, и многие сотни тысяч порывов ветра не стронут и не поколеблют, государь; как огромный-преогромный океан, великое вод вместилище, десятки тысяч и тьмы сотен великих Ганг не наполнят и не переменят – вот так же, государь, и татхагату столь малое неудобство не поколеблет.
"Yaṃ pana, mahārāja, tathāgatassa kuṭi ovassati, taṃ mahato janakāyassa anukampāya. Хижина татхагаты протекла, ибо этого требовало его сострадание к великому множеству людей.
Dveme, mahārāja, atthavase sampassamānā tathāgatā sayaṃ nimmitaṃ paccayaṃ nappaṭisevanti, 'ayaṃ aggadakkhiṇeyyo satthā'ti bhagavato paccayaṃ datvā devamanussā sabbaduggatito parimuccissantīti, dassetvā vuttiṃ pariyesantīti 'mā aññe upavadeyyu'nti. Есть два основания, государь, из-за чего татхагаты избегают творить сами для себя то, что им необходимо: во-первых, так люди и боги будут иметь случай подумать: «Это – Учитель, ему должно дать прежде всех других»; подав же блаженным необходимое, они избавятся от дурных уделов; а еще чтобы не пошли сплетни: чудотворством-де промышляют.
Ime dve atthavase sampassamānā tathāgatā sayaṃ nimmitaṃ paccayaṃ nappaṭisevanti. Вот два основания, почему татхагаты избегают творить сами для себя то, что им необходимо.
Yadi, mahārāja, sakko vā taṃ kuṭiṃ anovassaṃ kareyya brahmā vā sayaṃ vā, sāvajjaṃ bhaveyya taṃ yeva karaṇaṃ [kāraṇaṃ (sī. pī.)] sadosaṃ saniggahaṃ, ime vibhūtaṃ [vibhūsaṃ (sī. pī.)] katvā lokaṃ sammohenti adhikataṃ karontīti, tasmā taṃ karaṇaṃ vajjanīyaṃ. Если бы дождь был отвращен от хижины Шакрой, или Брахмой, или им самим, то возможны были бы укоры, упреки, осуждения: «Пыль пускают в глаза, смущают людей, силу чтобы забрать»; поэтому так делать не стоило639.
Na, mahārāja, tathāgatā vatthuṃ yācanti, tāya avatthuyācanāya aparibhāsiyā bhavantī"ti. Татхагаты не просят о благах, государь, а раз не просят, то они выше упреков.
"Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. – Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, и я с этим согласен.
Ghaṭikārapañho sattamo.

8. Brāhmaṇarājavādapañho Таблица Палийский оригинал

8."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ tathāgatena 'ahamasmi, bhikkhave, brāhmaṇo yācayogo'ti. King Milinda said: “Revered Nāgasena, this too was said by the Blessed One: “I, monks, am a brahmin, one to ask a favour of.’ Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Я брахман, монахи, и внемлю просителям»640.
Puna ca bhaṇitaṃ 'rājāhamasmi selā'ti. And again it was said: “A king am I, Sela.’123 И еще сказано: «Я царь, о Шайла»641.
Yadi, bhante nāgasena, bhagavatā bhaṇitaṃ 'ahamasmi, bhikkhave, brāhmaṇo yācayogo'ti, tena hi 'rājāhamasmi selā'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. If, revered Nāgasena, the Blessed One was a brahmin, then he must have spoken falsely when he said he was a king. Если, почтенный Нагасена, Блаженный сказал: «Я брахман, монахи, и внемлю просителям», то ложно утверждать: «Я царь, о Шайла».
Yadi tathāgatena bhaṇitaṃ 'rājāhamasmi selā'ti, tena hi 'ahamasmi, bhikkhave, brāhmaṇo yācayogo'ti tampi vacanaṃ micchā. But if he were a king, then he must have spoken falsely when he said he was a brahmin. Если же Татхагата сказал: «Я царь, о Шайла», то ложно утверждать: «Я брахман, монахи, и внемлю просителям».
Khattiyo vā hi bhaveyya brāhmaṇo vā, natthi ekāya jātiyā dve vaṇṇā nāma, ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. He must have been either a noble warrior or a brahmin since no one is of two castes in one birth. This too is a double-pronged question; it is put to you; it is for you to solve.” Можно быть или кшатрием, или брахманом. Нельзя в одной жизни быть из двух варн. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā 'ahamasmi, bhikkhave, brāhmaṇo yācayogo'ti, puna ca bhaṇitaṃ 'rājāhamasmi selā'ti, tattha kāraṇaṃ atthi, yena kāraṇena tathāgato brāhmaṇo ca rājā ca hotī"ti. “Both quotations you have made, sire, are correct. But there is a good reason why the Tathāgata should have been both a brahmin and a king.” – Есть, государь, изречение Блаженного: «Я брахман, монахи, и внемлю просителям». И еще сказано «Я царь, о Шайла». Можно обосновать, государь, что Татхагата – и брахман, и царь.
"Kiṃ pana taṃ, bhante nāgasena, kāraṇaṃ, yena kāraṇena tathāgato brāhmaṇo ca rājā ca hoti"? “What is this reason, revered Nāgasena?" – Каково же это обоснование, почтенный Нагасена? Почему Блаженный – и брахман, и царь?
"Sabbe, mahārāja, pāpakā akusalā dhammā tathāgatassa bāhitā pahīnā apagatā byapagatā ucchinnā khīṇā khayaṃ pattā nibbutā upasantā, tasmā tathāgato 'brāhmaṇo'ti vuccati. “Sire, because all evil unwholesome states were put away by the Tathāgata, because they were got rid of, removed, dispelled, annihilated, destroyed, exhausted, extinguished and allayed, the Tathāgata is called a brahmin. – У Татхагаты, государь, все греховные, неблагие дхармы отброшены, оставлены, покинуты, откинуты, пресечены, кончены, к концу пришли, потушены и успокоены, и потому Блаженный именуется брахманом.
"Brāhmaṇo nāma saṃsayamanekaṃsaṃ vimatipathaṃ vītivatto, bhagavāpi, mahārāja, saṃsayamanekaṃsaṃ vimatipathaṃ vītivatto, tena kāraṇena tathāgato 'brāhmaṇo'ti vuccati. “A brahmin, sire, is one who has passed beyond hesitation, perplexity and doubt. The Tathāgata too has done this, so he is called a brahmin. Брахман преодолел сомнения, неясность, разномыслие. Так же, государь, и Блаженный преодолел сомнения, неясность, разномыслие; поэтому Татхагата именуется брахманом.
"Brāhmaṇo nāma sabbabhavagatiyoninissaṭo malarajagatavippamutto asahāyo, bhagavāpi, mahārāja, sabbabhavagatiyoninissaṭo malarajagatavippamutto asahāyo, tena kāraṇena tathāgato 'brāhmaṇo'ti vuccati. “A brahmin, sire, has escaped from every sort and class of becoming, is entirely free from evil and from stain and is without a peer. The Tathāgata is all of these things, so he is called a brahmin. Брахман от бытия и рождения во всех уделах избавился, от пыли и грязи вполне очистился, спутников не имеет. Так же, государь, и Блаженный от бытия и рождения во всех уделах избавился, от пыли и грязи вполне очистился, спутников не имеет, поэтому Татхагата именуется брахманом.
"Brāhmaṇā nāma aggaseṭṭhavarapavaradibbavihārabahulo, bhagavāpi, mahārāja, aggaseṭṭhavarapavaradibbavihārabahulo, tenāpi kaparaṇena tathāgato "brāhmaṇo"ti vuccati. “A brahmin, sire, is one who cultivates within himself the highest and best of the excellent and supreme conditions of the heart. The Tathāgata too does this, so he is called a brahmin. Брахман пребывает помногу в небесном состоянии642 – верховном, превосходном, избранном, избраннейшем. Так же, государь, и Блаженный пребывает помногу в небесном состоянии – верховном, превосходном, избранном, избраннейшем. Вот и поэтому Татхагата именуется брахманом.
"Brāhmaṇo nāma ajjhayana ajjhāpana dānappaṭiggahaṇa dama saṃyamaniyamapubbamanusiṭṭhi paveṇi vaṃsa dharaṇo, bhagavāpi, mahārāja, ajjhayana ajjhāpana dānappaṭiggahaṇa dama saṃyama niyama pubbajināciṇṇa anusiṭṭhi paveṇi vaṃsa dharaṇo tenāpi kāraṇena tathāgato 'brāhmaṇo'ti vuccati. “A brahmin is one who sustains the ancient instruction, custom and tradition of learning by heart, teaching, accepting of gifts, taming, control and restraint. The Tathāgata carries on the line of the tradition of the ancient instruction, custom and tradition enjoined by the Conquerors regarding all these things, so he is called a brahmin. Брахман – держатель наследия и преемства, наставления древних, изучения, обучения, приятия даров, смирения, самообуздания, самоутеснения. Так же, государь, и Блаженный – держатель наследия и преемства, наставления древних победителей, изучения, обучения, приятия даров, смирения, самообуздания, самоутеснения. Вот и поэтому Блаженный именуется брахманом.
"Brāhmaṇo nāma brahāsukhavihārajjhānajhāyī; bhagavāpi, mahārāja, brahāsukhavihārajjhānajhāyī, tenāpi kāraṇena tathāgato 'brāhmaṇo'ti vuccati. “A brahmin engages in meditation, an abiding in immense ease. The Tathāgata too does this, so he is called a brahmin. Брахман – это созерцатель и, созерцая, пребывает в великом счастье. Так же, государь, и Блаженный – созерцатель и, созерцая, пребывает в великом; счастье. Вот и поэтому Татхагата именуется брахманом.
"Brāhmaṇo nāma sabbabhavābhavagatīsu abhijātivattitamanucaritaṃ jānāti, bhagavāpi, mahārāja, sabbabhavābhavagatīsu abhijātivattitamanucaritaṃ jānāti, tenāpi kāraṇena tathāgato 'brāhmaṇo'ti vuccati. “A brahmin knows what has happened in all his becomings and bourns. The Tathāgata too knows this, so he is called a brahmin. Брахман знает обо всех уделах и областях существования: как там рождаются, благодаря чему и каков там образ жизни. Так же, государь, и Блаженный знает обо всех уделах и областях существования: как там рождаются, благодаря чему и каков там; образ жизни. Вот и поэтому Татхагата именуется брахманом.
"Brāhmaṇoti, mahārāja, bhagavato netaṃ nāmaṃ mātarā kataṃ, na pitarā kataṃ, na bhātarā kataṃ, na bhaginiyā kataṃ, na mittāmaccehi kataṃ, na ñātisālohitehi kataṃ, na samaṇabrāhmaṇehi kataṃ, na devatāhi kataṃ, vimokkhantikametaṃ buddhānaṃ bhagavantānaṃ nāmaṃ bodhiyā yeva mūle mārasenaṃ vidhamitvā atītānāgatapaccuppanne pāpake akusale dhamme bāhetvā saha sabbaññutañāṇassa paṭilābhā paṭiladdhapātubhūtasamuppannamatte sacchikā paññatti yadidaṃ brāhmaṇoti, tena kāraṇena tathāgato vuccati 'brāhmaṇo"'ti. “The appellation “brahmin’ was not given to the Blessed One by his mother or father, nor by relatives or kinsmen, nor was it given by recluses and brahmins, nor by devas. This appellation signifying final release, that is to say “brahmin,’ is a true description of the Buddhas, of Blessed Ones who, at the root of the Bodhi Tree have, together with their attainment of omniscient knowledge, routed Māra’s armies and put away all evil unwholesome states whether past, future or present. This is a true description of what was attained, what appeared and what came about.For this reason the Tathāgata is called a brahmin.” Имя «брахман», государь, Блаженному не матерью было дано, не отцом дано, не братом дано, не сестрою дано, не друзьями-доброжелателями дано, не кровными родичами дано, не шраманами-брахманами дано, не божествами дано. Это – имя, означающее свободу блаженных, просветленных. «Брахман» – это» истинное прозвание, обретенное, проявленное, возникшее тогда же, когда под древом просветления развеяно было Мары воинство, отброшены были греховные, неблагие дхармы прошлого, будущего и настоящего и обретено было всеведущее знание. Потому Татхагата именуется брахманом.
"Kena pana, bhante nāgasena, kāraṇena tathāgato vuccati 'rājā"'ti? “But for what reason, revered Nāgasena, is the Tathāgata called a king?" – А почему, почтенный Нагасена, Татхагата именуется царем?
"Rājā nāma, mahārāja, yo koci rajjaṃ kāreti lokamanusāsati, bhagavāpi, mahārāja, dasasahassiyā lokadhātuyā dhammena rajjaṃ kāreti, sadevakaṃ lokaṃ samārakaṃ sabrahmakaṃ sassamaṇabrāhmaṇiṃ pajaṃ sadevamanussaṃ anusāsati, tenāpi kāraṇena tathāgato vuccati 'rājā'ti. “A king, sire, is anyone who reigns and governs the people. The Blessed One too reigns through Dhamma in the ten-thousandfold world-system, he governs people together with the devas, the world with Māras and Brahmās, with recluses and brahmins, so he is called a king. – Царем, государь, именуется тот, кто правит и указует миру. Так же, государь, и Блаженный дхармою правит в десятитысячной сфере миров и указует богам и людям, мирам Мары и Брахмы, народу шраманскому и брахманскому стезю к просветлению. Потому Татхагата именуется царем.
"Rājā nāma, mahārāja, sabbajanamanusse abhibhavitvā nandayanto ñātisaṅghaṃ, socayanto amittasaṅghaṃ, mahatimahāyasasiriharaṃ thirasāradaṇḍaṃ anūnasatasalākālaṅkataṃ ussāpeti paṇḍaravimalasetacchattaṃ, bhagavāpi, mahārāja, socayanto mārasenaṃ micchāpaṭipannaṃ, nandayanto devamanusse sammāpaṭipanne dasasahassiyā lokadhātuyā mahatimahāyasasiriharaṃ khantithirasāradaṇḍaṃ ñāṇavarasatasalākālaṅkataṃ ussāpeti aggavaravimuttipaṇḍaravimalasetacchattaṃ, tenāpi kāraṇena tathāgato vuccati 'rājā'ti. “A king, sire, is one who, surpassing all people and men, bringing joy to his relatives and grief to his opponents, raises aloft the pure white sunshade of sovereignty, the renowned symbol of great fame and splendour, adorned with a full hundred ribs, and its handle made of solid hard-wood. The Blessed One too, bringing grief to Māra’s army that was faring along wrongly, and joy to devas and humans who were faring along rightly, raised aloft in the ten-thousandfold world-system the pure white sunshade of sovereignty, pure and stainless in the whiteness of emancipation, the renowned symbol of great fame and splendour, adorned with a full hundred ribs of knowledge, and its handle made of solid hard-wood of forbearance. For this reason too the Blessed One is called a king. Царь вознесен, над всеми людьми, всем народом, государь, и на радость общине родичей, на горе общине недругов вздымает свой светлый, белый, блестящий зонт, украшенный полною сотнею спиц, с прочной рукоятью из сердцевины дерева, знаменующий его великую славу и мощь. Так же, государь, и Блаженный на горе воинству Мары, неистинно делающему, на радость богам и людям, истинно делающим, в десятитысячной сфере миров вздымает свой светлый, белый, блестящий зонт верховной, избранной свободы, украшенный полною сотнею спиц лучшего знания, с терпением – прочной рукоятью из сердцевины дерева, знаменующий великую его силу и мощь. Потому Татхагата именуется царем.
"Rājā nāma upagatasampattajanānaṃ bahūnamabhivandanīyo bhavati, bhagavāpi, mahārāja, upagatasampattadevamanussānaṃ bahūnamabhivandanīyo, tenāpi kāraṇena tathāgato vuccati 'rājā'ti. “A king is one to be much honoured by the multitudes of people who approach him and come to his presence. The Blessed One too, sire, is one to be much honoured by the multitudes of devas and humans who approach him and come to his presence. For this reason too the Blessed One is called a king. Множеству тех, кто приходит встретиться с царем, надлежит с почтением его приветствовать. Так же, государь, и тому множеству богов и людей, что приходят встретиться с Блаженным, надлежит с почтением его приветствовать. Потому Татхагата именуется царем.
"Rājā nāma yassa kassaci ārādhakassa pasīditvā varitaṃ varaṃ datvā kāmena tappayati, bhagavāpi, mahārāja, yassa kassaci kāyena vācāya manasā ārādhakassa pasīditvā varitaṃ varamanuttaraṃ sabbadukkhaparimuttiṃ datvā asesakāmavarena ca tappayati, tenāpi kāraṇena tathāgato vuccati 'rājā'ti. “A king, sire, when pleased with a strenuous servant, gladdens his heart by bestowing, at his own good pleasure, a gift the servant has chosen. The Blessed One too, sire, when pleased with anyone who has been strenuous in word or deed or thought, gladdens his heart by bestowing upon him, as a 116 The Questions of King Milinda selected gift, the supreme deliverance from all sorrow. For this reason too the Blessed One is called a king. Если царь остается доволен успешностью чьих-то действий, он дарует такому человеку избранную награду и удовлетворяет его желания. Так же, государь, и Блаженный, если остается доволен успешностью кого-то в очищении телесных, словесных и мысленных действий, дарует такому человеку избранную награду – освобождение от всех тягот – и удовлетворяет его избавлением от всех желаний643. Вот и поэтому Татхагата именуется царем.
"Rājā nāma āṇaṃ vītikkamantaṃ vigarahati jhāpeti [jāpeti (sī. pī.)] dhaṃseti, bhagavatopi, mahārāja, sāsanavare āṇaṃ atikkamanto alajjī maṅkubhāvena oññāto hīḷito garahito bhavitvā vajjati jinasāsanavaramhā, tenāpi kāraṇena tathāgato vuccati 'rājā'ti. “A king is one who severely rebukes, brings to ruin or destroys someone who has transgressed a royal command. Sire, a shameless man who, transgressing a command in the noble teaching of the Blessed One, and being degraded, looked down upon and found fault with for his moral weakness, is shut out from the Conqueror’s noble teaching. For this reason too the Blessed One is called a king. Царь преступающего его повеление осуждает, сокрушает и низвергает. Так же, государь, и тот бессовестный человек, кто в превосходном послушании Блаженному преступает его повеление, устыжен, пристыжен, порицаем бывает и изгоняется из превосходного послушания Победителю. Вот и поэтому Татхагата именуется царем.
"Rājā nāma pubbakānaṃ dhammikānaṃ rājūnaṃ paveṇimanusiṭṭhiyā dhammādhammamanudīpayitvā dhammena rajjaṃ kārayamāno pihayito piyo patthito bhavati janamanussānaṃ, ciraṃ rājakulavaṃsaṃ ṭhapayati dhammaguṇabalena, bhagavāpi, mahārāja, pubbakānaṃ sayambhūnaṃ paveṇimanusiṭṭhiyā dhammādhammamanudīpayitvā dhammena lokamanusāsamāno pihayito piyo patthito devamanussānaṃ ciraṃ sāsanaṃ pavatteti dhammaguṇabalena, tenāpi kāraṇena tathāgato vuccati 'rājā'ti. “A king is one who, in his turn proclaiming laws and regulations according to the instructions laid down in succession by righteous kings of ancient times, and thus carrying on his rule in righteousness, becomes beloved and dear to the people, desired in the world and, by the force of his righteousness, establishes his dynasty long in the land. The Blessed One, sire, proclaiming in his turn laws and regulations according to the instructions laid down in succession by the Buddhas of ancient times, and thus in righteousness being teacher of the world, is beloved and dear to both gods and humans, desired by them and, by the force of his righteousness, makes his teaching last long in the land. For this reason too the Blessed One is called a king. Царь наследует наставления правивших по дхарме царей прошлого, объясняет всем, что дхарма и что недхарма, правит царством по дхарме, вызывает у людей к себе приязнь, доброе чувство, восхищение и надолго утверждает свой царский род силою достоинств и дхармы. Так же, государь, и Блаженный наследует наставления самосущих прошлого, объясняет всем, что дхарма и что недхарма, наставляет весь мир в дхарме, вызывает у людей и богов приязнь к себе, доброе чувство, восхищение и надолго утверждает свою проповедь силою достоинств и дхармы. Вот и поэтому Татхагата именуется царем.
Evamanekavidhaṃ, mahārāja, kāraṇaṃ, yena kāraṇena tathāgato brāhmaṇopi bhaveyya rājāpi bhaveyya, sunipuṇo bhikkhu kappampi no naṃ sampādeyya, kiṃ atibahuṃ bhaṇitena, saṃkhittaṃ sampaṭicchitabba"nti. “Thus, sire, so manifold are the reasons why the Blessed One should be both brahmin and king that a very subtle monk could not enumerate them even in an aeon. What is the good then of speaking of them any further? So accept what I have said here in brief.” Таково, государь, множество обоснований, почему Татхагата может быть одновременно и брахманом, и царем. Искушенный монах мог бы еще целую кальпу продолжать и не кончить. К чему столько слов? Можно согласиться и со сказанным кратко644.
"Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. “It is good, revered Nāgasena; so it is, therefore do I accept it.” – Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим согласен.
Brāhmaṇarājavādapañho aṭṭhamo.

9. Gāthābhigītabhojanakathāpañho Таблица Палийский оригинал

9."Bhante nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā – Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного;
"'Gāthābhigītaṃ me abhojaneyyaṃ [abhojanīyaṃ (ka.) su. ni. 81 passitabbaṃ], sampassataṃ brāhmaṇa nesa dhammā; «Не за награду стих учительный поется. У вдумчивых, о брахман, обычай не таков,
Gāthābhigītaṃ panudanti buddhā, dhamme satī brāhmaṇa vuttiresā'ti. За проповедь не примет награды просветлённый. На том стоим, о брахман. Таков обычай наш»645.
"Puna ca bhagavā parisāya dhammaṃ desento kathento anupubbikathaṃ paṭhamaṃ tāva dānakathaṃ katheti, pacchā sīlakathaṃ, tassa bhagavato sabbalokissarassa bhāsitaṃ sutvā devamanussā abhisaṅkharitvā dānaṃ denti, tassa taṃ uyyojitaṃ dānaṃ sāvakā paribhuñjanti. И, однако, уча и проповедуя в собрании, Блаженный сначала по порядку говорит о даянии, а уже потом – о нравственности646. Внимая изреченному Татхагатой, господином всего мира, боги и люди приготовляют и приносят дары, а слушатели Блаженного вкушают их, но ведь это он побудил к дарам.
Yadi, bhante nāgasena, bhagavatā bhaṇitaṃ 'gāthābhigītaṃ me abhojaneyya'nti, tena hi 'bhagavā dānakathaṃ paṭhamaṃ kathetī'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. Если, почтенный Нагасена, Блаженный сказал: «Не за награду стих учительный поется», то ложны слова, что Блаженный сначала говорит о даянии.
Yadi dānakathaṃ paṭhamaṃ katheti, tena hi 'gāthābhigītaṃ me abhojaneyya'nti tampi vacanaṃ micchā. Если же Блаженный сначала говорит о даянии, то тогда ложны слова: «Не за награду стих учительный поется».
Kiṃ kāraṇaṃ?
Yo so, bhante, dakkhiṇeyyo gihīnaṃ piṇḍapātadānassa vipākaṃ katheti, tassa te dhammakathaṃ sutvā pasannacittā aparāparaṃ dānaṃ denti, ye taṃ dānaṃ paribhuñjanti, sabbe te gāthābhigītaṃ paribhuñjanti. В самом деле, если человек, достойный подношений, рассказывает мирянам, что даяние приносит благие плоды, а, они, внимая его проповеди, начинают с охотою приносить дары, то всякий, кто вкушает дар, вкушает награду за учительный стих.
Ayampi ubhato koṭiko pañho nipuṇo gambhīro tapānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā 'gāthābhigītaṃ me abhojaneyyaṃ, sampassataṃ brāhmaṇa nesa dhammo. – Есть, государь, изречение Блаженного: «Не за награду стих учительный поется. У вдумчивых, о брахман, обычай не таков.
Gāthābhigītaṃ panudanti buddhā, dhamme satī brāhmaṇa vuttiresā'ti, katheti ca bhagavā paṭhamaṃ dānakathaṃ, tañca pana kiriyaṃ sabbesaṃ tathāgatānaṃ paṭhamaṃ dānakathāya, tattha cittaṃ abhiramāpetvā pacchā sīle niyojenti. За проповедь не примет награды просветлённый. На том стоим, о брахман. Таков обычай наш». И действительно, Блаженный говорит сначала о даянии, да и все татхагаты поступают так: сначала восхищают помыслы беседой о даянии, чтобы потом привадить к нравственности.
Yathā, mahārāja, manussā taruṇadārakānaṃ paṭhamaṃ tāva kīḷābhaṇḍakāni denti. Скажем, государь, малым детям дают поначалу игрушечные вещицы:
Seyyathidaṃ, vaṅkakaṃ ghaṭikaṃ ciṅgulakaṃ pattāḷhakaṃ rathakaṃ dhanukaṃ, pacchā te sake sake kamme niyojenti. маленькие плуги, палочки для игры647, игрушечные ветряные мельницы, мерки из пальмовых листьев, маленькие повозочки, маленькие луки648, а потом каждого из них приваживают к своему ремеслу.
Evameva kho, mahārāja, tathāgato paṭhamaṃ dānakathāya cittaṃ abhiramāpetvā pacchā sīle niyojeti. Вот точно так же, государь, Татхагата сначала восхищает помыслы беседой о даянии, чтобы потом привадить к нравственности.
"Yathā vā pana, mahārāja, bhisakko nāma āturānaṃ paṭhamaṃ tāva catūhapañcāhaṃ telaṃ pāyeti balakaraṇāya sinehanāya, pacchā vireceti. Или, скажем, государь, поначалу, первые четыре-пять дней лечения, врач поит больных растительным маслом как укрепляющим и мягчительным средством, а потом дает слабительного.
Evameva kho, mahārāja, tathāgato paṭhamaṃ tāva dānakathāya cittaṃ abhiramāpetvā pacchā sīle niyojeti. Вот точно так же, государь, Татхагата сначала восхищает помыслы беседой о даянии, чтобы, потом привадить к нравственности.
Dāyakānaṃ, mahārāja, dānapatīnaṃ cittaṃ mudukaṃ hoti maddavaṃ siniddhaṃ, tena te dānasetusaṅkamena dānanāvāya saṃsārasāgarapāramanugacchanti, tasmā tesaṃ paṭhamaṃ kammabhūmimanusāsati, na ca kenaci [tena (sī. pī.)] viññattimāpajjatī"ti. У приносящих дары, государь, у дарителей мысль делается мягкой, послушной, податливой: дары принося, они как по мосту идут, как на корабле плывут сквозь океан мирского кружения к дальнему берегу. Поэтому Татхагата наставляет сначала правильному даянию, и недолжного намека в этом нет.
"Bhante nāgasena, 'viññatti'nti yaṃ vadesi, kati pana tā viññattiyo"ti? – Ты сказал «намек», почтенный Нагасена. А каким может быть намек?
"Dvemā, mahārāja, viññattiyo kāyaviññatti vacīviññatti cāti. – Намек может быть двояким, государь: жестом или словом.
Tattha atthi kāyaviññatti sāvajjā, atthi anavajjā. Намек жестом бывает допустимым и недопустимым,
Atthi vacīviññatti sāvajjā, atthi anavajjā. и намек словом тоже бывает допустимым и недопустимым.
"Katamā kāyaviññatti sāvajjā? Недопустимый намек жестом вот каков, государь:
Idhekacco bhikkhu kulāni upagantvā anokāse ṭhito ṭhānaṃ bhañjati, ayaṃ kāyaviññatti sāvajjā. например, государь, монах идет к мирянам и останавливается в узком месте, мешая проходу. Это недопустимый намек жестом.
Tāya ca viññāpitaṃ ariyā na paribhuñjanti, so ca puggalo ariyānaṃ samaye oññāto hoti hīḷito khīḷito garahito paribhūto acittīkato, bhinnājīvotveva saṅkhaṃ gacchati. Тем, что так выпрошено, арии не станут пользоваться, и человек подобный по условиям ариев649 устыжен, пристыжен, порицаем, презренен и забвен бывает. «Живёт – себя не блюдёт»,– говорят о таком.
"Puna caparaṃ, mahārāja, idhekacco bhikkhu kulāni upagantvā anokāse ṭhito galaṃ paṇāmetvā morapekkhitaṃ pekkhati 'evaṃ ime passantī'ti, tena ca te passanti. Или еще, государь: например, монах идет к мирянам, останавливается в недолжном месте и начинает шею гнуть и глаза строить, как павлин, чтобы его заметили. Его и вправду замечают.
Ayampi kāyaviññatti sāvajjā. Это тоже недопустимый намек жестом.
Tāya ca viññāpitaṃ ariyā na paribhuñjanti, so ca puggalo ariyānaṃ samaye oññāto hoti hīḷito khīḷito garahito paribhūto acittīkato, bhinnājīvotveva saṅkhaṃ gacchati. Тем, что так выпрошено, арии не станут пользоваться, и человек подобный по условиям ариев устыжен, пристыжен, порицаем, презрен и забвен бывает. «Живёт – себя не блюдёт»,– говорят о таком.
"Puna caparaṃ, mahārāja, idhekacco bhikkhu hanukāya vā bhamukāya vā aṅguṭṭhena vā viññāpeti, ayampi kāyaviññatti sāvajjā, tāya ca viññāpitaṃ ariyā na paribhuñjanti, so ca puggalo ariyānaṃ samaye oññāto hoti hīḷito khīḷito garahito paribhūto acittīkato, bhinnājīvotveva saṅkhaṃ gacchati. Или еще, государь: например, монах делает знаки челюстью, или бровями, или большим пальцем. Это тоже недопустимый намек жестом. Тем, что так выпрошено, арии не станут пользоваться, и человек подобный по условиям ариев устыжен, пристыжен, порицаем, презрен и забвен бывает. «Живёт – себя не блюдёт»,– говорят о таком.
"Katamā kāyaviññatti anavajjā? Допустимый намек жестом вот каков:
Idha bhikkhu kulāni upagantvā sato samāhito sampajāno ṭhānepi aṭṭhānepi yathānusiṭṭhiṃ gantvā ṭhāne tiṭṭhati, dātukāmesu tiṭṭhati, adātukāmesu pakkamati. монах идет к мирянам трезвенный, собранный, памятующий; удобно место или нет, а идет как положено; останавливается в должном месте; хочет кто подать – он останавливается, не хочет подать – мимо проходит.
Ayaṃ kāyaviññatti anavajjā, tāya ca viññāpitaṃ ariyā paribhuñjanti, so ca puggalo ariyānaṃ samaye vaṇṇito hoti thuto pasattho sallekhitācāro, parisuddhājīvotveva saṅkhaṃ gacchati. Это допустимый намек жестом. Тем, что так указано, арии могут воспользоваться, и человек подобный по условиям ариев одобрен, похвален, прославлен бывает. «Безукоризнен в обращении, правильно себя блюдёт»,– говорят о таком.
Bhāsitampetaṃ, mahārāja, bhagavatā devātidevena – Ведь есть, государь, изречение Блаженного, бога богов:
'Na ve yācanti sappaññā, dhīro ca veditumarahati [ariyā garahanti yācanaṃ (sī. pī.)] ; «Истинно, мудрые не просят, и не одобрит просьбу арий.
Uddissa ariyā tiṭṭhanti, esā ariyāna yācanā'ti. Остановись и молча жди, вот это – просьба ариев650».
"Katamā vacīviññatti sāvajjā? Недопустимый намек словом вот каков:
Idha, mahārāja, bhikkhu vācāya bahuvidhaṃ viññāpeti cīvarapiṇḍapātasenāsanagilānappaccayabhesajjaparikkhāraṃ, ayaṃ vacīviññatti sāvajjā, tāya ca viññāpitaṃ ariyā na paribhuñjanti, so ca puggalo ariyānaṃ samaye oññāto hoti hīḷito khīḷito garahito paribhūto acittīkato, bhinnājīvotveva saṅkhaṃ gacchati. например, государь, монах по-всякому объясняет на словах, что ему нужно: одежду, пропитание, приют, лекарства на случай болезни. Это недопустимый намек словом. Тем, что так выпрошено, арии не станут пользоваться, и человек подобный по условиям ариев устыжен, пристыжен, порицаем, презрен и забвен бывает. «Живёт – себя не блюдёт»,– говорят о таком.
"Puna caparaṃ, mahārāja, idhekacco bhikkhu paresaṃ sāvento evaṃ bhaṇati 'iminā me attho'ti, tāya ca vācāya paresaṃ sāvitāya tassa lābho uppajjati, ayampi vacīviññatti sāvajjā, tāya ca viññāpitaṃ ariyā na paribhuñjanti, so ca puggalo ariyānaṃ samaye oññāto hoti hīḷito khīḷito garahito paribhūto acittīkato, bhinnājīvotveva saṅkhaṃ gacchati. Или еще, государь: например, монах говорит так, чтобы другие услышали: «Надо бы мне вот то-то», и, благодаря тому что другие слышали, он это получает. Это тоже недопустимый намек словом. Тем, что так выпрошено, арии не станут пользоваться, и человек подобный по условиям ариев устыжен, пристыжен, порицаем, презрен и забвен бывает. «Живёт – себя не блюдёт»,– говорят, о таком.
"Puna caparaṃ, mahārāja, idhekacco bhikkhu vacīvipphārena parisāya sāveti 'evañca evañca bhikkhūnaṃ dātabba'nti, tañca te vacanaṃ sutvā parikittitaṃ abhiharanti, ayampi vacīviññatti sāvajjā, tāya ca viññāpitaṃ ariyā na paribhuñjanti, so ca puggalo ariyānaṃ samaye oññāto hoti hīḷito khīḷito garahito paribhūto acittīkato, bhinnājīvotveva saṅkhaṃ gacchati. Или еще, государь: например, монах посреди собрания во весь голос говорит: «Так-то и так-то следует приносить дары монахам». Слыша такие речи, люди приносят то, о чем говорилось. Это тоже недопустимый намек словом. Тем, что так выпрошено, арии не «станут пользоваться, и человек подобный по условиям ариев устыжен, пристыжен, порицаем, презрен и забвен бывает. «Живёт – себя не блюдёт»,– говорят о таком.
"Nanu, mahārāja, theropi sāriputto atthaṅgate sūriye rattibhāge gilāno samāno therena mahāmoggallānena bhesajjaṃ pucchīyamāno vācaṃ bhindi, tassa tena vacībhedena bhesajjaṃ uppajji. Известен случай с тхерой Шарипутрой, государь: заболев ночью, после захода солнца, он прервал молчание и ответил тхере Маудгальяяне на вопрос о лекарстве; поэтому нужное лекарство ему доставили.
Atha thero sāriputto 'vacībhedena me imaṃ bhesajjaṃ uppannaṃ, mā me ājīvo bhijjī'ti ājīvabhedabhayā taṃ bhesajjaṃ pajahi na upajīvi. И все же тхера Шарипутра не взял лекарства, отказался от него, опасаясь уронить себя: «Ведь я молчание прервал, вот почему мне досталось лекарство. Ну нет, я должен себя соблюсти».
Evampi vacīviññatti sāvajjā, tāya ca viññāpitaṃ ariyā na paribhuñjanti. Это тоже был бы недопустимый намек словом,
So ca puggalo ariyānaṃ samaye oññāto hoti hīḷito khīḷito garahito paribhūto acittīkato, bhinnājīvotveva saṅkhaṃ gacchati. и человек подобный по условиям ариев устыжен, пристыжен, порицаем, презрен и забвен бывает. «Живёт – себя не блюдёт»,– говорят о таком.
"Katamā vacīviññatti anavajjā? А допустимый намек словом вот каков:
Idha, mahārāja, bhikkhu sati paccaye bhesajjaṃ viññāpeti ñātipavāritesu kulesu, ayaṃ vacīviññatti anavajjā, tāya ca viññāpitaṃ ariyā paribhuñjanti, so ca puggalo ariyānaṃ samaye vaṇṇito hoti thomito pasattho, parisuddhājīvotveva saṅkhaṃ gacchati, anumato tathāgatehi arahantehi sammāsambuddhehi. притом что остальное необходимое ему есть, монах сообщает своим мирским родственникам или семье, при которой он проводит время дождей, что ему надобно лекарство. Это допустимый намек словом. Тем, что так указано, арии могут воспользоваться, и человек подобный по условиям ариев одобрен, похвален, прославлен бывает. «Безукоризнен в обращении, правильно себя блюдёт»,– говорят о таком. Это разрешено татхагатами, святыми, истинновсепросветленными651.
"Yaṃ pana, mahārāja, tathāgato kasibhāradvājassa brāhmaṇassa bhojanaṃ pajahi [pajahati (ka.)], taṃ āveṭhanaviniveṭhanakaḍḍhananiggahappaṭikammena nibbatti, tasmā tathāgato taṃ piṇḍapātaṃ paṭikkhipi na upajīvī"ti. Угощение же брахмана-пахаря Бхарадваджи Татхагата потому отверг, что оно было предложено после запутывания, выпутывания, следствий, опровержений, встречных ходов652. Поэтому Татхагата не принял, не взял этого подношения.
"Sabbakālaṃ, bhante nāgasena, tathāgate bhuñjamāne devatā dibbaṃ ojaṃ patte ākiranti, udāhu 'sūkaramaddave ca madhupāyāse cā'ti dvīsu yeva piṇḍapātesu ākiriṃsū"ti? – Почтенный Нагасена, верно ли, что всегда, когда Блаженный ел, боги кропили его пищу небесным питательным соком? Или они кропили ее только дважды: когда он ел блюдо из свинины и рисовую кашу на молоке с медом?
"Sabbakālaṃ, mahārāja, tathāgate bhuñjamāne devatā dibbaṃ ojaṃ gahetvā upatiṭṭhitvā uddhaṭuddhaṭe ālope ākiranti. Всегда, когда Блаженный ел, государь, боги бывали рядом и каждую пригоршню окропляли небесным питательным соком.
"Yathā, mahārāja, rañño sūdo rañño bhuñjantassa sūpaṃ gahetvā upatiṭṭhitvā kabaḷe kabaḷe sūpaṃ ākirati, evameva kho, mahārāja, sabbakālaṃ tathāgate bhuñjamāne devatā dibbaṃ ojaṃ gahetvā upatiṭṭhitvā uddhaṭuddhaṭe ālope dibbaṃ ojaṃ ākiranti. Как царский повар, государь, стоит во время трапезы рядом с царем, держа в руках сосуд с подливой, и поливает ею каждый кусок, вот точно так же, государь, всегда, когда Блаженный ел, боги бывали рядом и каждую пригоршню окропляли небесным питательным соком.
Verañjāyampi, mahārāja, tathāgatassa sukkhayavapulake [sukkhayavamūlake (ka.)] bhuñjamānassa devatā dibbena ojena temayitvā temayitvā upasaṃhariṃsu, tena tathāgatassa kāyo upacito ahosī"ti. Так и в Верандже, государь, когда Блаженный ел сухие ячменные зерна, боги каждую пригоршню смачивали небесным питательным соком, поэтому желудок Блаженного смог их усвоить653.
"Lābhā vata, bhante nāgasena, tāsaṃ devatānaṃ, yā tathāgatassa sarīrappaṭijaggane satataṃ samitaṃ ussukkamāpannā. – Повезло, почтенный Нагасена, тем богам: они постоянно, непрестанно заботились о телесных нуждах Блаженного.
Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. Отлично почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим согласен.
Gāthābhigītabhojanakathāpañho navamo.

10. Dhammadesanāya appossukkapañho Таблица Палийский оригинал

10."Bhante nāgasena, tumhe bhaṇatha 'tathāgatena catūhi ca asaṅkhyeyyehi kappānaṃ satasahassena ca etthantare sabbaññutañāṇaṃ paripācitaṃ mahato janakāyassa samuddharaṇāyā'ti. King Milinda said: “Revered Nāgasena, you say: “The Tathāgata, through four incalculables and a hundred thousand aeons, brought his omniscient knowledge to perfection for the sake of pulling out great masses of people from saṃsāra.’ Почтенный Нагасена, вы утверждаете: «Татхагата за четыре несчетности кальп и еще сотню тысяч кальп взрастил свое всеведущее знание, чтобы вызволить654 великое множество людей»655.
Puna ca 'sabbaññutaṃ pattassa appossukkatāya cittaṃ nami, no dhammadesanāyā'ti. But on the other hand you say: “Just after he attained to omniscience, his mind inclined to little effort and not to teach the Dhamma.’124 И еще: «Обретя всеведение, он был склонен к бездеятельности, а не к проповеди Учения»656.
"Yathā nāma, bhante nāgasena, issāso vā issāsantevāsī vā bahuke divase saṅgāmatthāya upāsanaṃ sikkhitvā sampatte mahāyuddhe osakkeyya, evameva kho, bhante nāgasena, tathāgatena catūhi ca asaṅkhyeyyehi kappānaṃ satasahassena ca etthantare sabbaññutañāṇaṃ paripācetvā mahato janakāyassa samuddharaṇāya sabbaññutaṃ pattena dhammadesanāya osakkitaṃ. As, revered Nāgasena, an archer or his pupil who had trained for many days in practice for the sake of fighting might hesitate when the day of the great battle had come, Словно бы стрелок из лука или ученик стрелка, о почтенный Нагасена, много дней прилежно учился бы владеть оружием, битвы бы дождался – и тут оплошал; вот так же точно, почтенный Нагасена, и Татхагата за четыре несчетности кальп и еще сотню тысяч кальп взрастил свое всеведущее знание, чтобы вызволить великое множество людей, обрел всеведение, а с проповедью Учения оплошал.
"Yathā vā pana, bhante nāgasena, mallo vā mallantevāsī vā bahuke divase nibbuddhaṃ sikkhitvā sampatte mallayuddhe osakkeyya, evameva kho, bhante nāgasena, tathāgatena catūhi ca asaṅkhyeyyehi kappānaṃ satasahassena ca etthantare sabbaññutañāṇaṃ paripācetvā mahato janakāyassa samuddharaṇāya sabbaññutaṃ pattena dhammadesanāya osakkitaṃ. or as a wrestler or his pupil who had trained for many days in wrestling might hesitate when the day of the wrestling match had come, even so the Tathāgata, through four incalculables and a hundred thousand aeons, brought his omniscient knowledge to perfection for the sake of pulling out great masses of people from saṃsāra, yet, when he had attained to omniscience, he hesitated to teach the Dhamma. Словно бы борец или ученик борца, о почтенный Нагасена, много дней усердно упражнялся бы, дождался бы настоящей борьбы – и тут оплошал; вот точно так же, почтенный Нагасена, и Татхагата за четыре несчетности кальп и еще сотню тысяч кальп взрастил свое всеведущее знание, чтобы вызволить великое множество людей, обрел всеведение, а с проповедью Учения оплошал.
"Kiṃ nu kho, bhante nāgasena, tathāgatena bhayā osakkitaṃ, udāhu apākaṭatāya osakkitaṃ, udāhu dubbalatāya osakkitaṃ, udāhu asabbaññutāya osakkitaṃ, kiṃ tattha kāraṇaṃ, iṅgha me tvaṃ kāraṇaṃ brūhi kaṅkhāvitaraṇāya. Now, revered Nāgasena, was it because of fear that the Tathāgata hesitated, or was it because of unclarity, or was it from weakness, or was it because he had not, after all, attained to omniscience? What was the reason for that? Please tell me the reason so as to remove my doubts. Что же, почтенный Нагасена, Татхагата от страха оплошал? Из-за неизвестности оплошал? От бессилия оплошал? Всеведением не обладая, оплошал? В чем причина здесь? Назови же мне причину, избавь меня от сомнений.
Yadi, bhante nāgasena, tathāgatena catūhi ca asaṅkhyeyyehi kappānaṃ satasahassena ca etthantare sabbaññutañāṇaṃ paripācitaṃ mahato janakāyassa samuddharaṇāya, tena hi 'sabbaññutaṃ pattassa appossukkatāya cittaṃ nami, no dhammadesanāyā'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. For if for so long a time he had perfected his knowledge for the sake of pulling out great masses of people from saṃsāra, then the statement that he hesitated to teach Dhamma must be wrong. Если, почтенный Нагасена, «Татхагата за четыре несчетности кальп и еще сотню тысяч кальп взрастил свое всеведущее знание, чтобы вызволить великое множество людей», то ложны слова, будто «обретя всеведение, он был склонен к бездеятельности, а не к проповеди Учения».
Yadi sabbaññutaṃ pattassa appossukkatāya cittaṃ nami no dhammadesanāya, tena hi 'tathāgatena catūhi ca asaṅkhyeyyeti kappānaṃ satasahassena ca etthantare sabbaññutañāṇaṃ paripācitaṃ mahato janakāyassa samuddharaṇāyā'ti tampi vacanaṃ micchā. But if that is true, the other statement must be false. Если же, обретя всеведение, он был склонен к бездеятельности, а не к проповеди Учения, то ложны слова, будто «Татхагата за четыре несчетности кальп и еще сотню тысяч кальп взрастил свое всеведущее знание, чтобы вызволить, великое множество людей».
Ayampi ubhato koṭiko pañho gambhīro dunnibbeṭho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. This too is a double-pronged question, deep, difficult to penetrate; it is put to you; it is for you to solve.” Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Paripācitañca, mahārāja, tathāgatena catūhi ca asaṅkhyeyyehi kappānaṃ satasahassena ca etthantare sabbaññutañāṇaṃ mahato janakāyassa samuddharaṇāya, pattasabbaññutassa ca appossukkatāya cittaṃ nami, no dhammadesanāya. “The statements in both the passages you quote, sire, are correct. But when the Tathāgata attained to omniscience his mind inclined to little effort and not to teach the Dhamma – Действительно, государь, Татхагата за четыре несчетности кальп и еще за сотню тысяч кальп взрастил свое всеведущее знание, чтобы вызволить великое множество людей. А обретя всеведение, он действительно был склонен к бездеятельности, а не к проповеди Учения.
Tañca pana dhammassa gambhīranipuṇaduddasaduranubodhasukhumaduppaṭivedhataṃ sattānañca ālayārāmataṃ sakkāyadiṭṭhiyā daḷhasuggahitatañca disvā 'kiṃ nu kho, kathaṃ nu kho'ti appossukkatāya cittaṃ nami, no dhammadesanāya, sattānaṃ paṭivedhacintanamānasaṃ yevetaṃ. because he saw how difficult it was for beings who were delighting in sensual pleasures and tightly grasping the false view of self to penetrate the Dhamma that is deep, subtle, difficult to see, difficult to understand and exquisite. So he wavered at the thought: “Whom shall I teach? What shall I teach? ’ Precisely his intention was that the Dhamma should be penetrated by beings. Он видел, что Учение это глубокое, искусное, трудноусмотримое, труднообъяснимое, утонченное, труднопостижимое, а людям уютно среди удовольствий и они крепко вцепились в мнения о самости657, и подумал: «Что же делать, как же быть? » – и был склонен к бездеятельности, а не к проповеди Учения. Это было раздумьем: как же пробиться к сердцам людей?
"Yathā, mahārāja, bhisakko sallakatto anekabyādhiparipīḷitaṃ naraṃ upasaṅkamitvā evaṃ cintayati 'kena nu kho upakkamena katamena vā bhesajjena imassa byādhi vūpasameyyā'ti, evameva kho, mahārāja, tathāgatassa sabbakilesabyādhiparipīḷitaṃ janaṃ dhammassa ca gambhīranipuṇaduddasaduranubodhasukhumaduppaṭivedhataṃ disvā 'kiṃ nu kho, kathaṃ nu kho'ti appossukkatāya cittaṃ nami, no dhammadesanāya, sattānaṃ paṭivedhacintanamānasaṃ yevetaṃ. “As, sire, a physician on approaching a man who is suffering from all kinds of diseases considers thus: “By what means or by what medicine can I allay his disease? ’, even so, sire, the Tathāgata having seen people suffering from all the diseases of the defilements and how difficult it was for them to penetrate the Dhamma that is deep, subtle, difficult to see, difficult to understand and exquisite, wavered at the thought: “Whom shall I teach? What shall I teach? ’ Precisely his intention was that the Dhamma should be penetrated by beings. Скажем, государь, врач-исцелитель берется лечить человека, мучимого многими недугами, и раздумывает: «Как подступиться, каким лекарством излечить его болезнь? » Вот точно так же, государь, Татхагата видел, что люди мучимы всяческими недугами-аффектами, что Учение его глубокое, искусное, труднообъяснимое, трудноусмотримое, утонченное, труднопостижимое, и подумал: «Ну что же делать, как же быть? » – и был склонен к бездеятельности, а не к проповеди Учения. Это было раздумьем: как же пробиться к сердцам, людей?
"Yathā, mahārāja, rañño khattiyassa muddhāvasittassa dovārikaanīkaṭṭhapārisajjanegamabhaṭabala [balattha (sī. pī.)] amaccarājaññarājūpajīvine jane disvā evaṃ cittamuppajjeyya 'kiṃ nu kho, kathaṃ nu kho ime saṅgaṇhissāmī'ti, evameva kho, mahārāja, tathāgatassa dhammassa gambhīranipuṇaduddasaduranubodhasukhumaduppaṭivedhataṃ sattānañca ālayārāmataṃ sakkāyadiṭṭhiyā daḷhasuggahitatañca disvā 'kiṃ nu kho, kathaṃ nu kho'ti appossukkatāya cittaṃ nami, no dhammadesanāya, sattānaṃ paṭivedhacintanamānasaṃ yevetaṃ. Или, скажем, государь, смотрит царь-кшатрий, помазанный на престол, на своих часовых, привратников, членов собрания, горожан, наемных слуг, солдат, советников, кшатриев, зависимых от царя людей и думает: «Как же мне быть, что же делать, чтобы сплотить их? » Вот точно так же, государь, Татхагата видел, что Учение это глубокое, искусное, трудноусмотримое, труднообъяснимое, утонченное, труднопостижимое, а что людям уютно среди удовольствий и они крепко вцепились в мнения о самости, и подумал: «Ну что же делать, как же быть? » – и был склонен к бездеятельности, а не к проповеди Учения. Это было раздумьем: как же пробиться к сердцам людей?
"Api ca, mahārāja, sabbesaṃ tathāgatānaṃ dhammatā esā, yaṃ brahmunā āyācitā dhammaṃ desenti. “Moreover, sire, this is an inherent necessity in all Tathāgatas, that they should teach the Dhamma at the request of Brahmā. К тому же, государь, таков закон у всех татхагат: они начинают проповедь, когда их просит Брахма.
Tattha pana kiṃ kāraṇaṃ? What is the reason for this? Причина же этому вот какая:
Ye tena samayena manussā tāpasaparibbājakā samaṇabrāhmaṇā, sabbete brahmadevatā honti brahmagarukā brahmaparāyaṇā, tasmā tassa balavato yasavato ñātassa paññātassa uttarassa accuggatassa onamanena sadevako loko onamissati okappessati adhimuccissatīti iminā ca, mahārāja, kāraṇena tathāgatā brahmunā āyācitā dhammaṃ desenti. At that time all these people—ascetics and wanderers, recluses and brahmins—were worshippers of Brahmā, reverencing him and relying on him. Therefore at the thought: “The world with the devas will bow down to the Dhamma, feel confidence and faith in it because that one who is so powerful, famed, well known, renowned, high and lofty bows down to it,’ Tathāgatas teach Dhamma at the request of Brahmā. в те времена все бродячие подвижники, все шраманы и брахманы поклонялись Брахме, почитали Брахму, преданны были Брахме. И уж если сам он, сильный, славный, известный, прославленный, великий, возвышенный, если он поклонится, то и весь мир с богами прислушается, поклонится, удостоверится. Вот по такой причине, государь, татхагаты начинают проповедь, когда их просит Брахма.
"Yathā, mahārāja, koci rājā vā rājamahāmatto vā yassa onamati apacitiṃ karoti, balavatarassa tassa onamanena avasesā janatā onamati apacitiṃ karoti, evameva kho, mahārāja, brahme onamite tathāgatānaṃ sadevako loko onamissati, pūjitapūjako mahārāja, loko, tasmā so brahmā sabbesaṃ tathāgatānaṃ āyācati dhammadesanāya, tena ca kāraṇena tathāgatā brahmunā āyācitā dhammaṃ desentī"ti. As, sire, that which some king or king’s chief minister bows down to or reverences, that will the rest of the people bow down to and reverence because one who is very powerful has bowed down to it, even so, sire, as Brahmā bows down to Tathāgatas, so will the world and devas bow down to them. The world, sire, honours what is honoured. Therefore Brahmā requests all Tathāgatas to teach Dhamma, and for this reason Tathāgatas teach Dhamma at the request of Brahmā.” Скажем, государь, если царь или сановник царя кому-то поклонится и выкажет почтение, то и прочие люди поклонятся и выкажут почтение, раз уж тот, кто сильнее их, склонился. Вот точно так же, государь, если Брахма склонится, то и весь мир с богами склонится. Кому поклонились – тому и мир поклонится, поэтому всех татхагат начать проповедь побуждает Брахма, поэтому татхагаты начинают проповедовать, когда их просит Брахма658.
"Sādhu, bhante nāgasena, sunibbeṭhito pañho, atibhadrakaṃ veyyākaraṇaṃ, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. “It is good, revered Nāgasena, well unravelled is the question; the explanation was very learned. So it is, therefore do I accept it.” – Отлично, почтенный Нагасена. Поистине распутан вопрос. Великолепное разъяснение. Да, это так, я с этим согласен.
Dhammadesanāya appossukkapañho dasamo.

11. Ācariyānācariyapañho Таблица Палийский оригинал

11."Bhante, nāgasena, bhāsitampetaṃ bhagavatā – – Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: Комментарий оставлен 04.07.2018 18:40 пользователем khantibalo в переводе А.П. этот вопрос относится к следующей главе
Все комментарии (1)
"'Na me ācariyo atthi, sadiso me na vijjati; «Нет у меня учителя, и не найти мне равного,
Sadevakasmiṃ lokasmiṃ, natthi me paṭipuggalo'ti [mahāva. 11]. Ни из людей, ни из богов со мной тягаться некому»659
"Puna ca bhaṇitaṃ 'iti kho, bhikkhave, āḷāro kālāmo ācariyo me samāno antevāsiṃ maṃ samānaṃ attanā samasamaṃ ṭhapesi, uḷārāya ca maṃ pūjāya pūjesī'ti. И еще сказано: «И вот, монахи, хоть Арада Калама был мне учитель, а я был ему ученик, он признал меня равным себе и высшею почестью почтил»660.
Yadi, bhante nāgasena, tathāgatena bhaṇitaṃ 'na me ācariyo atthi, sadiso me na vijjati. Если, почтенный Нагасена, Татхагата сказал: «Нет у меня учителя, и не найти мне равного»,
Sadevakasmiṃ lokasmiṃ, natthi me paṭipuggalo'ti, tena hi 'iti kho, bhikkhave, āḷāro kālāmo ācariyo me samāno antevāsiṃ maṃ samānaṃ attanā samasamaṃ ṭhapesī'ti yaṃ vacanaṃ, taṃ micchā. то ложны слова: «И вот, монахи, хоть Арада Калама был мне учитель, а я был ему ученик, он признал меня равным себе и высшею почестью почтил».
Yadi tathāgatena bhaṇitaṃ 'iti kho, bhikkhave, āḷāro kālāmo ācariyo me samāno antevāsiṃ maṃ samānaṃ attanā samasamaṃ ṭhapesī'ti, tena hi 'na me ācariyo atthi, sadiso me na vijjati. Если же Татхагата сказал: «И вот, монахи, хоть Арада Калама был мне учитель, а я был ему ученик, он признал меня равным себе и высшею почестью почтил»,
Sadevakasmiṃ lokasmiṃ, natthi me paṭipuggalo'ti tampi vacanaṃ micchā. то тогда ложны слова: «Нет у меня учителя, и не найти мне равного».
Ayampi ubhato koṭiko pañho tavānuppatto, so tayā nibbāhitabbo"ti. Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.
"Bhāsitampetaṃ, mahārāja, tathāgatena 'na me ācariyo atthi, sadiso me na vijjati. – Есть, государь, изречение Блаженного: «Нет у меня учителя, и не найти мне равного, Ни из людей, ни из богов со мной тягаться некому».
Sadevakasmiṃ lokasmiṃ, natthi me paṭipuggalo'ti, bhaṇitañca 'iti kho, bhikkhave, āḷāro kālāmo ācariyo me samāno antevāsiṃ maṃ samānaṃ attanā samasamaṃ ṭhapesi, uḷārāya ca maṃ pūjāya pūjesī'ti. И сказано также: «И вот, монахи, хоть Арада Калама был мне учитель, а я был ему ученик, он признал меня равным себе и высшею почестью почтил».
"Tañca pana vacanaṃ pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ācariyabhāvaṃ sandhāya bhāsitaṃ. Но в этих словах сказано, что учитель был до просветления, у не достигшего еще просветления бодхисаттвы.
'Pañcime, mahārāja, pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattassa sato ācariyā, yehi anusiṭṭho bodhisatto tattha tattha divasaṃ vītināmesi. До просветления, у не достигшего еще просветления бодхисаттвы учители были пять раз. С каждым из них бодхисаттва проводил дни, учась у них.
Katame pañca? Вот эти учители:
Ye te, mahārāja, aṭṭha brāhmaṇā jātamatte bodhisatte lakkhaṇāni pariggaṇhiṃsu, seyyathīdaṃ, rāmo dhajo lakkhaṇo mantī yañño suyāmo subhojo sudattoti. во-первых, учителями были те восемь брахманов, что распознали телесные признаки новорожденного бодхисаттвы: Рама, Дхваджа, Лакшана, Мантрин, Яджня, Суяма, Субходжа, Судатта661.
Te tassa sotthiṃ pavedayitvā rakkhākammaṃ akaṃsu, te ca paṭhamaṃ ācariyā. Они пожелали ему успеха и охраняли его.
"Puna caparaṃ, mahārāja, bodhisattassa pitā suddhodano rājā yaṃ tena samayena abhijātaṃ udiccajātimantaṃ padakaṃ veyyākaraṇaṃ chaḷaṅgavantaṃ sabbamittaṃ nāma brāhmaṇaṃ upanetvā sovaṇṇena bhiṅgārena [bhiṅkārena (sī. pī.)] udakaṃ oṇojetvā 'imaṃ kumāraṃ sikkhāpehī'ti adāsi, ayaṃ dutiyo ācariyo. Затем, государь, отец, бодхисаттвы Шуддходана пригласил тогда с северной стороны662 родовитого, благородного брахмана по имени Сарвамитра663, искушенного в разделении слов, грамматике и шести вспомогательных науках, совершил посвятительное возлияние водою из золотой вазы и препоручил ему бодхисаттву: «Обучи этого мальчика». Это второй учитель.
"Puna caparaṃ, mahārāja, yā sā devatā bodhisattaṃ saṃvejesī, yassā vacanaṃ sutvā bodhisatto saṃviggo ubbiggo tasmiṃ yeva khaṇe nekkhammaṃ nikkhamitvā pabbaji, ayaṃ tatiyo ācariyo. Затем, государь, божество, потрясшее бодхисаттву, услышав чьи слова бодхисаттва был поражен и потрясен и в тот же час отрекся от мира и ушел664: это третий учитель.
"Puna caparaṃ, mahārāja, āḷāro kālāmo ākiñcaññāyatanassa parikammaṃ ācikkhi, ayaṃ catuttho ācariyo. Затем Арада Калама, государь: это четвертый учитель. здесь и далее в оригинале сказано, чему они его научили
Все комментарии (1)
"Puna caparaṃ, mahārāja, udako rāmaputto nevasaññānāsaññāyatanassa parikammaṃ ācikkhi [ācikkhati (ka.)], ayaṃ pañcamo ācariyo. Затем Удрака, сын Рамы665: это пятый учитель.
Ime kho, mahārāja, pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattassa sato pañca ācariyā. Вот такие учители, государь, были до просветления, у еще не достигшего просветления бодхисаттвы.
Te ca pana ācariyā lokiye dhamme. И все это учители мирского,
Imasmiñca pana, mahārāja, lokuttare dhamme sabbaññutañāṇappaṭivedhāya natthi tathāgatassa anuttaro anusāsako, sayambhū, mahārāja, tathāgato anācariyako, tasmā kāraṇā tathāgatena bhaṇitaṃ 'na me ācariyo atthi, sadiso me na vijjati. а что касается сверхмирского, что касается проникающего всеведущего знания, то в этом у Татхагаты не было учителя, превосходившего его самого. Татхагата достиг просветления сам, без учителя, государь, посему и сказал Татхагата: «Нет у меня учителя, и не найти мне равного,
Sadevakasmiṃ lokasmiṃ, natthi me paṭipuggalo'ti. Ни из людей, ни из богов со мной тягаться некому».
"Sādhu, bhante nāgasena, evametaṃ tathā sampaṭicchāmī"ti. Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим согласен.
Ācariyānācariyapañho ekādasamo.
Santhavavaggo pañcamo. Пятая глава закончена.
Imasmiṃ vagge ekādasa pañho.
Meṇḍakapañho niṭṭhito.
<< Назад Книга 4. Вопросы-рогатины