|
4."Bhante nāgasena, yadā bodhisatto dukkarakārikaṃ akāsi, netādiso aññatra ārambho ahosi nikkamo kilesayuddhaṃ maccusenaṃ vidhamanaṃ āhārapariggaho dukkarakārikā, evarūpe parakkame kiñci assādaṃ alabhitvā tameva cittaṃ parihāpetvā evamavoca 'na kho panāhaṃ imāya kaṭukāya dukkarakārikāya adhigacchāmi uttarimanussadhammaṃ alamariyañāṇadassanavisesaṃ, siyā nu kho añño maggo bodhāyā'ti, tato nibbinditvā aññena magena sabbaññutaṃ patto, puna tāya paṭipadāya sāvake anusāsati samādapeti.
|
‘Venerable Nāgasena, when the Bodisat was practising austerity, then there was found no other exertion the like of his, no such power, no such battling against evil, no such putting to rout of the armies of the Evil One, no such abstinence in food, no such austerity of life. But finding no satisfaction in strife like that, he abandoned that idea, saying: “Not even by this cruel asceticism am I reaching the peculiar faculty, beyond the power of man, arising from insight into the knowledge of that which is fit and noble. May there not be now some other way to wisdom?” ‘But then, when weary of that path he had by another way attained to omniscience, he, on the other hand, thus again exhorted and instructed his disciple in that path (he had left, saying):
|
Почтенный Нагасена, когда бодхисаттва свершал свой претрудный труд681, это было беспримерное отречение, решимость, борение аффектов, разметание воинства Мары и ограничение в пище – было претрудным трудом. Ничего отрадного таким натиском не добившись, он охладел к нему и сказал: «Нет, не этим суровым претрудным трудом добьюсь я поистине арийского превосходного знания-видения сверх человеческих возможностей. Другая, должно быть, стезя приведет к просветлению». Отвратившись от этого, другою стезею он достиг всеведения – и вновь наставляет и побуждает слушателей к тому же образу действий:
|
|