| пали | Парибок А.В. - русский
|
Комментарии |
|
420."Tena hi, rājañña, upamaṃ te karissāmi.
|
– Так я тебе, князь, сравнение приведу.
|
|
|
Upamāya midhekacce viññū purisā bhāsitassa atthaṃ ājānanti.
|
Через сравнение некоторые сообразительные люди понимают смысл сказанного.
|
|
|
Bhūtapubbaṃ, rājañña, aññatarassa brāhmaṇassa dve pajāpatiyo ahesuṃ.
|
Когда-то, князь, жил некий брахман, у которого были две жены.
|
|
|
Ekissā putto ahosi dasavassuddesiko vā dvādasavassuddesiko vā, ekā gabbhinī upavijaññā.
|
От одной жены у него был сын десяти лет или двенадцати, а другая была беременна, на сносях,
|
|
|
Atha kho so brāhmaṇo kālamakāsi.
|
– тут брахман скончался.
|
|
|
Atha kho so māṇavako mātusapattiṃ [mātusapatiṃ (syā.)] etadavoca – 'yamidaṃ, bhoti, dhanaṃ vā dhaññaṃ vā rajataṃ vā jātarūpaṃ vā, sabbaṃ taṃ mayhaṃ ; natthi tuyhettha kiñci.
|
И вот юный брахман говорит второй жене своего отца: "Почтенная! Все деньги и все добро, все серебро и золото – это все мое. Твоего тут ничего нет;
|
|
|
Pitu me [pitu me santako (syā.)] bhoti, dāyajjaṃ niyyādehī'ti [nīyyātehīti (sī. pī.)].
|
вручи мне, почтенная, отцовское наследство".
|
|
|
Evaṃ vutte sā brāhmaṇī taṃ māṇavakaṃ etadavoca – 'āgamehi tāva, tāta, yāva vijāyāmi.
|
На это та брахманка говорит юному брахману: "Подожди, милый, пока я не рожу.
|
|
|
Sace kumārako bhavissati, tassapi ekadeso bhavissati; sace kumārikā bhavissati, sāpi te opabhoggā [upabhoggā (syā.)] bhavissatī'ti.
|
Если мальчик родится, то и ему часть будет полагаться. А если девочка родится, то и она будет в твоем распоряжении".
|
|
|
Dutiyampi kho so māṇavako mātusapattiṃ etadavoca – 'yamidaṃ, bhoti, dhanaṃ vā dhaññaṃ vā rajataṃ vā jātarūpaṃ vā, sabbaṃ taṃ mayhaṃ; natthi tuyhettha kiñci.
|
И другой раз говорит юный брахман второй жене своего отца: "Почтенная! Все деньги и все добро, все серебро и все золото – все это мое. Твоего тут ничего нет.
|
|
|
Pitu me, bhoti, dāyajjaṃ niyyādehī'ti.
|
Вручи мне, почтенная, отцовское наследство".
|
|
|
Dutiyampi kho sā brāhmaṇī taṃ māṇavakaṃ etadavoca – 'āgamehi tāva, tāta, yāva vijāyāmi.
|
И другой раз говорит брахманка юному брахману: "Подожди, милый, пока я не рожу.
|
|
|
Sace kumārako bhavissati, tassapi ekadeso bhavissati; sace kumārikā bhavissati sāpi te opabhoggā [upabhoggā (syā.)] bhavissatī'ti.
|
Если мальчик родится, то и ему часть будет полагаться. А если девочка родится, то и она будет в твоем распоряжении".
|
|
|
Tatiyampi kho so māṇavako mātusapattiṃ etadavoca – 'yamidaṃ, bhoti, dhanaṃ vā dhaññaṃ vā rajataṃ vā jātarūpaṃ vā, sabbaṃ taṃ mayhaṃ; natthi tuyhettha kiñci.
|
И в третий раз говорит юный брахман второй жене своего отца: "Почтенная! Все деньги и добро, все серебро, и золото - все это мое. Твоего тут ничего нет.
|
|
|
Pitu me, bhoti, dāyajjaṃ niyyādehī'ti.
|
Вручи мне, почтенная, отцовское наследство".
|
|
|
"Atha kho sā brāhmaṇī satthaṃ gahetvā ovarakaṃ pavisitvā udaraṃ opādesi [uppātesi (syā.)] – 'yāva vijāyāmi yadi vā kumārako yadi vā kumārikā'ti.
|
И вот та брахманка вошла с мечом во внутреннюю комнату и разрезала себе живот: "Сейчас выясню, мальчик у меня или девочка".
|
|
|
Sā attānaṃ ceva jīvitañca gabbhañca sāpateyyañca vināsesi.
|
Так она и свою жизнь, и дитя, и свое богатство погубила,
|
|
|
Yathā taṃ bālā abyattā anayabyasanaṃ āpannā ayoniso dāyajjaṃ gavesantī, evameva kho tvaṃ, rājañña, bālo abyatto anayabyasanaṃ āpajjissasi ayoniso paralokaṃ gavesanto ; seyyathāpi sā brāhmaṇī bālā abyattā anayabyasanaṃ āpannā ayoniso dāyajjaṃ gavesantī.
|
погибель свою, глупая и неразумная, нашла, ибо неправильно стремилась получить наследство. Вот точно так же и ты, князь, глупо и неразумно найдешь свою погибель, неправильно стремясь на тот свет, – так же как та брахманка, глупая и неразумная, нашла свою погибель, неправильно стремясь получить наследство.
|
|
|
Na kho, rājañña, samaṇabrāhmaṇā sīlavanto kalyāṇadhammā apakkaṃ paripācenti; api ca paripākaṃ āgamenti.
|
Добродетельные, следующие благой дхарме шраманы и брахманы, о князь, не торопят незрелый плод; умные люди дожидаются пока он созреет.
|
|
|
Paṇḍitānaṃ attho hi, rājañña, samaṇabrāhmaṇānaṃ sīlavantānaṃ kalyāṇadhammānaṃ jīvitena.
|
Есть ведь смысл, о князь, в жизни добродетельных, следующих благой дхарме шраманов и брахманов.
|
|
|
Yathā yathā kho, rājañña, samaṇabrāhmaṇā sīlavanto kalyāṇadhammā ciraṃ dīghamaddhānaṃ tiṭṭhanti, tathā tathā bahuṃ puññaṃ pasavanti, bahujanahitāya ca paṭipajjanti bahujanasukhāya lokānukampāya atthāya hitāya sukhāya devamanussānaṃ.
|
Сколько живут, о князь, добродетельные, следующие благой дхарме шраманы и брахманы, столько и творят они многие блага, стараются ради пользы многих, ради счастья богам и людям.
|
|
|
Imināpi kho te, rājañña, pariyāyena evaṃ hotu – 'itipi atthi paro loko, atthi sattā opapātikā, atthi sukatadukkaṭānaṃ kammānaṃ phalaṃ vipāko"'ti.
|
Так что и из такого соображения, князь, выходит, что есть тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел.
|
|
|
421."Kiñcāpi bhavaṃ kassapo evamāha, atha kho evaṃ me ettha hoti – 'itipi natthi paro loko, natthi sattā opapātikā, natthi sukatadukkaṭānaṃ kammānaṃ phalaṃ vipāko"'ti.
|
– Хоть почтенный Кашьяпа и говорит так, я продолжаю думать, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
|
|
|
"Atthi pana, rājañña, pariyāyo - pe - atthi, bho kassapa, pariyāyo - pe - yathā kathaṃ viya, rājaññā"ti?
|
– И у тебя есть какое-то соображение, князь? – Есть, уважаемый Кашьяпа. – И какое же оно, князь?
|
|
|
"Idha me, bho kassapa, purisā coraṃ āgucāriṃ gahetvā dassenti – 'ayaṃ te, bhante, coro āgucārī; imassa yaṃ icchasi, taṃ daṇḍaṃ paṇehī'ti.
|
– Вот приводят ко мне, Кашьяпа, изобличенного разбойника: "Почтенный! Это – изобличенный разбойник. Определяй ему такую кару, какую захочешь".
|
|
|
Tyāhaṃ evaṃ vadāmi – 'tena hi, bho, imaṃ purisaṃ jīvantaṃyeva kumbhiyā pakkhipitvā mukhaṃ pidahitvā allena cammena onandhitvā allāya mattikāya bahalāvalepanaṃ [bahalavilepanaṃ (syā. ka.)] karitvā uddhanaṃ āropetvā aggiṃ dethā'ti.
|
И я своим слугам велю: "Ну-ка, посадите этого человека живьем в горшок, закройте крышкой, обтяните его сверху сырой шкурой, обмажьте мокрой глиной и поставьте его на огонь".
|
|
|
Te me 'sādhū'ti paṭissutvā taṃ purisaṃ jīvantaṃyeva kumbhiyā pakkhipitvā mukhaṃ pidahitvā allena cammena onandhitvā allāya mattikāya bahalāvalepanaṃ karitvā uddhanaṃ āropetvā aggiṃ denti.
|
"Слушаемся", – говорят они, сажают этого человека живьем в горшок, закрывают его крышкой, обтягивают сверху сырой шкурой, обмазывают мокрой глиной и ставят его на огонь.
|
|
|
Yadā mayaṃ jānāma 'kālaṅkato so puriso'ti, atha naṃ kumbhiṃ oropetvā ubbhinditvā mukhaṃ vivaritvā saṇikaṃ nillokema [vilokema (syā.)] – 'appeva nāmassa jīvaṃ nikkhamantaṃ passeyyāmā'ti.
|
Когда мы уверены, что человек уже умер, мы горшок снимаем, отвязываем шкуру, приоткрываем и тихонько смотрим: "Ну-ка, посмотрим сейчас, как его душа выходить будет".
|
|
|
Nevassa mayaṃ jīvaṃ nikkhamantaṃ passāma.
|
И не видим мы, как его душа выходит.
|
|
|
Ayampi kho, bho kassapa, pariyāyo, yena me pariyāyena evaṃ hoti – 'itipi natthi paro loko, natthi sattā opapātikā, natthi sukatadukkaṭānaṃ kammānaṃ phalaṃ vipāko"'ti.
|
Вот то соображение, уважаемый Кашьяпа, из которого у меня выходит, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
|
|